М. Мусаев о деле «цапков»: Общественность ждет обвинительного вердикта
Адвокат Мурад Мусаев представляет в суде интересы Вячеслава Цеповяза, который обвиняется в участии в банде Цапка, покушении на убийство и др. При этом он не проходит по массовому убийству 12 человек в доме Сервера Аметова в 2010 г. Защитник В. Цеповяза Мурад Мусаев поделился своим видением дела "цапков" и объяснил, почему нельзя верить признательным показаниям подсудимых.
Есть мнение, что обвиняемые по делу "цапков" отказываются от своих признательных показаний, так как опасаются мести со стороны криминального мира. Согласно протоколам дела, расправой криминалитета угрожал Алексееву ваш подзащитный В. Цеповяз. По мнению обвинителей, это прямо указывает на причастность Цеповяза к ОПГ. Как иначе можно трактовать данные протокола?
В материалах этого дела есть показания Алексеева, Цапка и других, которые были получены во владикавказском следственном изоляторе. Это общеизвестная камера пыток. Это место, где люди пропадают на 2-3 недели, к ним не пускают адвокатов. Туда привозят подследственных из разных регионов России. Преимущественно с юга страны - из Краснодарского края, Ставрополья, Дагестана, Ингушетии и ряда других. В России нет больше изолятора, где царили бы безнаказанность и вседозволенность подобных масштабов. Где можно было бы так истязать людей и, что самое главное, безнаказанно отказывать им в праве на квалифицированную помощь. Потому показаниям подсудимых по делу - в данном случае, показаниям Алексеева, нет никакой веры.
Все показания, которыми оперирует обвинение, получены в этом изоляторе?
Есть простой индикатор кущевской истории: все кроме двух обвиняемых по этому делу были во владикавказском изоляторе. И все, кроме тех двоих, признались во всем. Причем показания регулярно дополнялись. То есть следователи сначала выбили определенный концепт, а затем им понадобились уточнения, чтобы кто-то сказал «да, я вспомнил, перегородка была непрозрачная». Ведь дьявол кроется в деталях. А ложные показания должны максимально соответствовать действительности по формальным признакам. То есть что бы обвиняемые уточняли устройство дома и так далее. Из подследственных там выбили все правды и неправды. Вы найдете сотни адвокатов, которые сталкивались с таким отношением к своим подзащитным во владикавказском изоляторе.
Есть простой индикатор кущевской истории: все кроме двух обвиняемых по этому делу были во владикавказском изоляторе. И все, кроме тех двоих, признались во всем.
Как вы считаете, будут ли какие-то послабления относительно некоторых фигурантов этого громкого дела? И какова вероятность, что все члены банды получат пожизненное?
В случае обвинительного вердикта наказание будут настолько суровыми, насколько это возможно. Думаю, близкими к максимальным из тех, что причитаются подсудимым. В целом ряде случаев самый вероятный исход - пожизненные сроки.
Но что касается возможного вердикта — это очень сложный момент. Ведь присяжные — обычные люди. А для того, чтобы вынести максимально объективный вердикт по делу в отношении каждого из шести участников, нужно проделать гигантскую работу. И для настоящего правосудного вердикта будет мало одного-двух дней. Присяжные получат опросный лист из 200 вопросов. Я очень надеюсь, что они не отнесутся к этому невнимательно. Нужно принять взвешенное решение в отношении каждого подсудимого.
Никто не удивится,если итогом станет обвинительный вердикт и самый суровый приговор для всех — более того, это будет соответствовать общественному спросу.
Но присяжные уделили этому делу год жизни. И в данном случае им придется проявить не только упорство и усидчивость, но и максимальную объективность. Это то, что называется гражданским мужеством — сказать «не виновен», даже если окружающие ждут от них иного ответа.
В. Цеповяз не проходит по обвинению в массовом убийстве 12 человек в доме Аметовых. Насколько вы вовлечены в общую стратегию скамьи защиты?
Общей стратегии нет, я в принципе стараюсь не затрагивать других подсудимых и меру их причастности к тем или иным преступлениям. В своих выступлениях я придерживаюсь линии защиты исключительно В. Цеповяза.
Но какие, по-вашему, самые слабые аспекты обвинения по убийству в доме Аметовых?
Все же отвечу на этот вопрос. Это мое представление, я основываюсь на содержании обвинительного заключения и речей моих коллег в прениях сторон. Несмотря на то, что подследственных пытали, поначалу мне казалось, что правоохранители достаточно полно восстановили картину случившегося. Но затем я послушал выступления других адвокатов и, признаюсь, ознакомился с некоторыми доказательствами, на которые не ссылались в суде.
Мне думается, что в обвинительном заключении об убийстве в доме Аметовых было сочинение на заданную тему.
Доказательства, на которых оно зиждется, вызывают очень много вопросов. Если бы не признательные показания, фабулы обвинения просто не было бы. На мой взгляд, ничто из объективных доказательств не указывает на виновность подсудимых.
Вы уже говорили ранее, что в кущевском деле есть две стороны: это адвокаты и суд с прокурорами. Потерпевших это устраивает, дает им надежду, что виновные точно будут наказаны. Но во всей российской судебной системе идет обвинительный уклон. Имеет ли такая расстановка сил хоть какие-то плюсы?
Не может быть плюсов, когда судья принимает одну из сторон — ни в кущевском деле, ни когда-либо еще. Но эта система жизнеспособна также, как была жизнеспособна инквизиция. Подобные конструкции по определению очень стабильны, потому что есть жесткая вертикаль и крепкие внутрикорпоративные установки.