Кира Малыгина: "Тщеславие не помогает в творческом процессе"
Давайте сразу из первых уст узнаем, почему вы так назвались.
Это название отражает нашу музыку, потому что оно в меру веселое и даже детское. С другой стороны, оно а-ля японское и не очень привычное слуху. Это оригинальность и в то же время открытость и искренность, которые концептуально объединены моими именем и фамилией и повторяются, поскольку я не одна, а нас целая группа. Так само собой постепенно сложилось. Бывает, и меня Кимой называют.
Насколько сложно молодой девушке, музыканту, поэтессе пробираться в шоу-бизнесе сквозь отсутствие эфиров на большом радио и телевидении? Как вы находите свою аудиторию?
Если честно, это сложно. Сложно не думать об этом. Ты встаешь с утра и думаешь: "Солнце светит. Классно. И почему бы не послушать какую-нибудь хорошую песню на радио?" Слушаешь одну, другую, третью, и понимаешь, что тебе кое-что нравится, и ты делаешь нечто подобное, но свое. Но почему-то ты не слышишь там свою песню и понимаешь, что потом будет поздно. Для кого-то, может быть, в самый раз, а для тебя лично – поздно.
Для того, чтобы оказаться в ротации на радио, нужно много денег. Как это сейчас устроено?
Не знаю. В моей картине мира это происходит не так. Пишется "та самая" уникальная песня, без которой я не чувствую себя в своей тарелке. Я должна такую написать хотя бы раз в год. Мне кажется, что это просто случается, совпадает и не зависит от денег или личного решения. Я благодарна нижегородцам за множество хороших отзывов в "ВКонтакте". Значит, есть аудитория, которая хочет это слышать.
Помнится, лет 25 назад в радиоиндустрии были аудиокассетные магнитофоны "Маяк", потом появились компакт-диски. Сейчас есть Apple Music, Facebook и другие соцсети. Насколько интернет изменил шоу-бизнес, и что будет дальше?
Такие проекты, как Вера Полозкова и Петр Налич, говорят о том, что он многое изменил, добавил мультимедийности, новых шагов и технологий. У сегодняшнего слушателя есть огромный выбор. Такой тур, как 20 лет назад, просто потому, что ты большой молодец и талантлив, сегодня невозможен. Людей много, вкусов много, артистов много. Ты можешь сидеть с утра до ночи дома и никуда не ходить. Можно врубить и слушать любую музыку. Вот тебе плазма, вот тебе концерт. Людей стало сложно вытащить куда-либо. Конечно, интернет многое изменил, но, по моим ощущениям, рано или поздно человек снова начнет ценить настоящее. Мне кажется, это происходит периодами.
Вы вернули поэзию в современную музыку. Очевидно, аудитория у вас думающая, склонная к рефлексии, эмпатии, к тоске. Вы эти состояния сами пережили или переживаете?
Они постоянно с нами. Страна у нас непростая, и время стремительно меняется. Любой человек сильно реагирует внутри, просто не все позволяют себе это выражать. В какой-то момент я ощутила необходимость об этом говорить, и поняла, что есть собеседники. Это повлекло за собой такие песни. Хотя, как мне кажется, у нас очень жизнеутверждающие песни. И сочетание прозы жизни с музыкальной поэзией, музыкальной гармонией дает выход. Для меня это выход из любой ситуации. Чем сложнее ситуация, тем больше качается маятник.
Гонорары музыкантов – весьма разные. Кто-то решил, что он столько стоит, чью-то цену формирует рынок. Как в вашем случае? Вообще, вам удается на жизнь зарабатывать?
Это сложный вопрос. Мне кажется, у нас есть такая перспектива. Мне бы хотелось в это верить. Верить в то, что я понимаю алгоритм действий, который позволит эту возможность реализовать. Причем понимаю совершенно интуитивно. Сейчас проекту просто дан хороший старт – не только денежный, но еще и имиджевый, отличающийся от других. Если бы можно было создать стандартный продукт, мы бы несколько лет им зарабатывали, и после этого он стал бы никому не нужен или забыт. Мы осознанно выбрали другой, более сложный и долгий путь. В нем гораздо больше вопросов, чем ответов. Наверное, у меня другого пути просто нет.
Райдеры музыкантов порой очень экзотичны. Вы же тоже передвигаетесь, живете где-то. В ваших требованиях есть экзотика, или вы очень просты?
Я бы сказала, что очень мобильна. Если можно выбирать между компьютером и ноутбуком, выберу ноутбук. Стараюсь вообще освобождаться от вещей или стараюсь подбирать те вещи, что мне подходят. Пусть это будет одна вещь, но она соответствует цене. Вещь может быть бонусом, но она не должна стоить как десять таких вещей. Иначе она мне уже не нужна.
Когда разговариваешь с творческими людьми, всегда интересно, что вами движет? Это муза, он или она, детство, родители? Что вас заводит? Что мотором является?
Внутренняя неуспокоенность. Ты просто понимаешь, что, если каждый день что-то не делаешь, у возникает острое ощущение деградации. И это загоняет в угол. Ты просто понимаешь, что рано или поздно умрешь, и это чувство с самого детства всегда рядом. И ты понимаешь, что у тебя есть задача. Если ее не реализуешь, то зачем ты вообще сюда пришел? Это заставляет двигаться каждый день.
Ваш первый альбом создавался при участии Леонида Бурлакова – человека, достаточно известного в музыкальном бизнесе. Остались ли вы довольны сотрудничеством, и какое отношение он имеет к вашему коллективу сейчас?
Он дал старт – как стилистический, так и деятельный. Мы целый год занимались созданием образа, отраженного в музыке и клипах. Самое непосредственное отношение Леонид имеет к записи альбома. Он работал со мной в плане авторства и вокала, с музыкантами, со звукорежиссером. То есть он продюсировал эту пластинку. Сейчас мы уже закончили сотрудничество в таком формате. Я считаю, старт был дан мощный, и теперь уже от нас зависит, как мы будем идти дальше. Я довольна сотрудничеством, но думаю, что судьбоносные вещи вообще нельзя оценивать хорошо или плохо. Они либо есть, либо их нет. Если есть, значит это было необходимо. Возможно, я даже сейчас не до конца понимаю, для чего именно. Конечно, я и группа "КимаКима" отдаем должное вкладу Леонида.
Обычно первая пластинка выстреливает, дает хороший старт, но дальше нужно делать еще лучше. И пауз быть не должно. Иначе уходишь в ретро или сельские клубы. Когда будут новые песни и видео?
Никаких остановок нет. Новые вещи пишутся. Я очень уважаю людей, которые постоянно возрождаются в новом образе и в новой манере, как бы их не косило. Мне кажется, это мой путь, и один альбом не будет похож на другой. Я не боюсь разочаровать поклонников. Уверена, что часть будет разочарована, но придет другая, которая раньше не обращала на нас внимание. Повторюсь, сейчас у людей очень много вкусовщины, поиска своего, и они имеют на это право.
Состав музыкантов остается тот же или будет другой?
В первой пластинке была исключительная ситуация, потому что работали легенды. Одни только имена можно читать нараспев. Для старта это очень хорошо и правильно, но совершенно не обязательно и даже противопоказано для дальнейшего развития группы. Нас пять человек, включая меня, и мы пишем музыку сами. Перехватили олимпийский огонь – нам нужно с честью его нести.
Кто из легендарных музыкантов оказал на вас самое невероятное влияние?
Мне сложно говорить о влиянии. Это всегда впечатление или вдохновение. Но я не могу оценить его масштабов и утверждать, что влияние было. Могу сказать, кто стал открытием, на которое смотрела детскими глазами, чувствуя, что это свое. Это Майкл Джексон. И дело не в том, насколько сексапилен был этот шоу-образ, а в том, что я просто видела на сцене очень странного человека – ребенка, ихтиандра, человека поломанного, человека, который был богом. Это Дэвид Боуи, Лора Перголицци, Эми Уайнхаус, Дженис Джоплин, The Doors.
При всей вашей простоте и близости, вы музыкант. Вы на сцене, в свете софитов, перед аудиторией. Надеемся, впереди у вас большая слава. Люди скромные обычно этого сторонятся. Как у вас со тщеславием?
Не думаю, что тщеславие помогает в творческом процессе. Оно застит глаза и мешает слышать бога. Я хочу оставаться открытой – этого достаточно.