Дмитрий Раскопин: "Конфликт в нижегородской политике – из-за бюджета"
Начну, пожалуй, с ряда вопросов, связанных с вашей работой в нижегородском медиа, с пятилетием премии "Пробуждение", у истоков которой вы стояли. Проектов, которые живут долго, в последнее время в России не так много. Пятилетие в наше сложное время – это событие. С чем вы подошли к этому рубежу? Что хотели получить от этой премии, и что получили?
Действительно, пятилетняя, десятилетняя дата для региональных проектов, то есть тех, которые реализуются не в Москве и Санкт-Петербурге, является значимой. Очень сложно сохранять такие полномасштабные амбициозные истории. Мы очень гордимся тем, что вот уже пятый год мы проводим эту премию. Были разные времена: помню, что третья премия была на грани срыва, в прошлом году мы сидели и размышляли, а стоит ли этим заниматься.
Но благодаря нашему городскому интернет-сообществу, которое нас, в некотором смысле, подстегнуло, где-то за два месяца до премии общественные активисты сами начали к нам апеллировать. Мы тогда зарядились уверенностью, оптимизмом, и в этом году уже сомнений не было, потому что понимали, что пятый раз – это уже серьезный отчетный рубеж, означающий, что мы проходим проверку временем. Вот почему в этом году мы готовимся уже более тщательно, особенно скрупулезно мы подходим к оценке в наших номинациях: у нас рекордно широкий круг экспертов. Работа развернута как никогда полномасштабно.
Этих будильников, которые вы вручаете как некий символ пробуждения, уже удостоено множество успешных людей, которые, прямо скажем, не очень дружат с властью. Неожиданная для сегодняшнего времени история.
В этом когда-то и была задача, так и родилась идеология премии "Пробуждение". Будучи представителем медиасообщества, отслеживая информационную повестку, я стал замечать, что в Нижнем Новгороде на тот момент было очень много т.н. конъюнктурных премий, когда собираются вполне понятные люди и раздают друг другу по кругу какие-то статуэтки, награды, титулы. Не надо было создавать такую же премию. Тут было нечего добавить. А вот оценить пласт общественной активности в совершенно разных областях, подчас совершенно незаметных на первый взгляд показалось интересным. Мы решили уйти от оценки по профессиональному признаку, но нам было важно, чтобы про людей, которые получили этот будильник, можно было сказать, что они именно пробудили, не обязательно весь город, но какую-то свою целевую аудиторию, пошли, что называется, против течения, иногда даже в ущерб себе. Так появилась концепция премии "Пробуждение".
В первый год я тоже стал лауреатом. Без ложной скромности скажу, что это было заслуженно, потому что решения, которые принимались ряде номинаций, были не очень популярными, нас критиковали, особенно меня как человека, который прошел тоже какую-то школу чиновничества, поработал в органах власти.
У нас есть и "анти-будильник", который мы вручаем со знаком "минус": людям, которые были заметны, но неоднозначны в своих делах; не столько выступавшим против чего-то, сколько тем, социальная значимость действий которых сомнительна. Это не клеймо, не черная метка, а назидание человеку разобраться, правильно ли он поступает.
Чья была идея с будильником?
Могу сказать, что первое рабочее название этой премии, которое родилось у меня в голове, было "Золотой будильник". Но я очень благодарен своим друзьям и коллегам, отговорившим меня от него. Они сказали: "Ты хочешь придумать своего рода андеграундную премию, но даёшь ей очень конъюнктурное, сладкое название". Согласились на некий компромисс: золотой будильник стал символом премии, которая получила название "Пробуждение".
В своей многогранной медийной деятельности вы стали одним из основателей "Нижегородского эксперт-клуба", который в разные времена переживал взлеты и падения. Сейчас, когда появилось какое-то мощное движение в органах власти, неоднородные группы депутатов, разные управленческие команды, активные их столкновения, означает ли это возвращение большой политики в Нижегородскую область и необходимости её обсуждать?
Я бы не стал присваивать себе лавры основателя "Нижегородского эксперт-клуба", потому что до моего активного вхождения в его деятельность, он существовал достаточно давно. Им занимались профессиональные и очень компетентные люди, он проводился на базе ИД "Биржа", который в какой-то момент стал переживать сложные времена, и деятельность экспертного клуба притухла. Мне рассказали про него, про экспертное сообщество, которому не хватает возможности собираться и обсуждать повестку, генерировать смыслы и предложили его возродить. Так начался новый отсчет, и я с большим вниманием к этому отнесся.
Я на тот момент строил холдинг Media Strike и большое значение придавал дискуссионным пространствам. "Нижегородский эксперт-клуб" стал подарком судьбы, потому что оказался тем кирпичиком, которого не хватало в фундаменте. Всё закипело, и за эти годы в его рамках возникало множество дискуссий на самые разные темы из общественно-политической жизни, рождались интересные смыслы. Эксперт-клуб получил новый импульс, пережил, в каком-то смысле, пик своего развития. Но я лишь внес свою лепту, не более того.
Относительно политики. Я не согласен, что её прежде не было, а теперь она появилась. Нижегородская политика существовала всегда. При всех губернаторах, мэрах. У нас представлены все политические партии и силы, они очень активные. Всегда идет политическая дискуссия, может, не всегда корректная, это правда. Когда говорят, что политика у нас появилась вот сейчас, когда начались все эти столкновения, я считаю, что происходит подмена понятий, и это больше экономические споры. Мы знаем, что лежит в основе этого. Я могу называть вещи своими именами, ведь все и так всё знают: губернатор поссорился с тогдашним главой города – традиционная история для нижегородского региона. Но в основе лежит экономика. Понятно, что это битва за бюджет: кому больше, а кому меньше, на какие задачи тратить, кому какие полномочия отдавать и т.д. Это как раз не политика, на мой взгляд. А с политикой всё хорошо в Нижнем Новгороде.
На сегодняшний день эти экономические споры, борьба за бюджет, который распределяется определенным образом, прикрываются политикой. Есть губернатор, есть его оппоненты, которые пытаются стать фигурами, соотносимыми с ним по статусу. Это декорации? На самом деле, просто считаем деньги?
Я считаю, что вся возня, которая на сегодняшний день переместилась из городской думы в законодательное собрание, четко связана с деятельностью определенных лиц и групп. И, конечно, она связана именно с тем, что вы называете "мы считаем деньги".
Вы длительное время руководили телекомпанией "Волга", были не чужим человеком для "Радио Рандеву", то есть имеете достаточно серьезный медийный опыт. Что он говорит вам о дне сегодняшнем? Как должны выглядеть современные медиа? Кажется, сейчас наблюдается серьезный крен в сторону гражданской журналистики. А доверие к традиционным медиа, напротив, падает. Или я ошибаюсь?
Пожалуй, это так. Безусловно, современный тренд – это "социальная" журналистика (журналистика социальных сетей – ред.). Кстати, у нас в премии "Пробуждение" для неё есть отдельная номинация, потому что мы считаем, что сейчас важнее отмечать лидеров "социальной" журналистики хотя бы потому, что у них больше фолловеров, которые эти смыслы поглощают. Представители такого рода журналистики подчас более влиятельны, чем их ортодоксальные коллеги. Есть, конечно, мастодонты традиционной журналистики, как Владимир Познер, а есть, например, какой-нибудь блогер, выступающий даже не под собственным именем, а под каким-нибудь ником, у которого миллион или два подписчиков.
Значит ли это, что интернет и журналистика социальных сетей побеждают ортодоксальные медиа, как когда-то видео уничтожило музыку в традиционном понимании, или кино пыталось сломить искусство театра? Данные показывают, что аудитория "Яндекса", например, выше, чем аудитория "Первого канала". Или в перспективе зафиксируется какой-то баланс?
Я бы хотел уточнить терминологию. Интернет как таковой – это не медиа, а проводник, инструмент доставки сигнала. А то же телевидение в том смысле, в котором мы его понимаем, – это как раз медиа. Там производятся смыслы, там работают профессиональные журналисты, которые умеют эти смыслы правильно изымать и правильно доносить. Поэтому когда мы говорим об интернете, то не имеем в виду, что он убивает телевидение. Интернет просто меняет принцип доставки сигнала. И когда люди сейчас говорят о том, что они перестали смотреть телевизор, мне, как человеку телевидения, смешно. Дело в том, что они не перестали его смотреть, а стали получать телевизионный сигнал иначе. Ту же телекомпанию "Волга" теперь можно посмотреть в интернете.
Эксперты сходятся во мнении, что эпоха бумажных медиа давно позади. Рекламодатели отворачиваются от бумажного формата. Через десять лет прогнозируют ту же историю для радиовещания, потому что на первый план выходит цифровое вещание, подкасты. Что вы на это скажете, какие у вас прогнозы?
Опять же я не согласен с теми, кто утверждает, что газеты умирают. Газеты не умирают – умирает бумажный носитель, то есть принцип доставки этого вида журналистского продукта, скажем так. Этого не нужно бояться, потому что это, скорее, битва бумажной промышленности.
Газета не умирает от того, что она перестаёт выходить на бумаге, а просто перемещается на новый, более современный носитель, который, кстати, позволяет доставить информацию читателю быстрее, оперативнее и без всяких сбоев. Появляется больше технических возможностей, проще посчитать количество контактов с аудиторией, например, или получить обратную связь. Поэтому я считаю, что газета, которая не боится потерять бумагу, а смело переходит в интернет, не теряет, а только приобретает. А бумага сейчас – это просто имиджевая составляющая.
Ситуация на рекламном рынке в нашей стране тоже неспокойная. Все фиксируют, что рынок только просаживается всё больше и больше. Какие варианты у СМИ, которые пытаются быть независимыми и зарабатывать с помощью рекламы? Куда им двигаться дальше? Бесконечная оптимизация, когда один человек делает всё?
Мне кажется, что все рецепты уже придуманы, и с рынком рекламы не всё так плохо. Этот рынок – своеобразная лакмусовая бумажка состояния экономики. То есть на рекламу бизнес тратит ровно столько, сколько ему позволено в современных экономических реалиях. Ничего плохого не происходит. У нас количество масс-медиа растёт с каждым годом несмотря ни на что! Старые цепляются за своё существование, а новые появляются. Соответственно, сжимающийся рекламный рынок должен делиться между ними всеми. Если смотреть на его структуру, то интернет стабильно растет опять же потому, что можно работать с целевой аудиторией, таргетировать и др. Конечно, будущее за интернет-рекламой.
Вы работали чиновником – руководили департаментом городской администрации. Также вы работали и работаете наёмным менеджером. Вы были бизнесменом. Совершенно разные ипостаси, которые требуют разных "настроек", разных моделей поведения. Так кто вы на самом деле, Дмитрий?
Я думаю, ответ заключен в самом вопросе. Это, действительно, симбиоз. И "пощупав" себя во всех ипостасях, я и пришел к этому. В той ипостаси, когда я был предпринимателем, мне нравилось быть предпринимателем, будучи чиновником, я, может быть, в меньшей степени, получал удовольствие, потому что сейчас, работая в органах власти, вообще очень трудно получать удовольствие. Перейдя на службу наёмным менеджером, я тоже вижу в этом свои плюсы. Из всего нужно брать лучшее и лепить в себе своеобразный конгломерат качеств, расти, эволюционировать.