Интервью: О проблемах господдержки и перспективах рынка беспилотников
Основатель и глава совета директоров компании ADA Aerospace родился в Новосибирске, закончил НГУ и НГТУ. Александр Милевский дал интервью РБК Новосибирск.
— Авиаконструкторская лаборатория расположена в Казани, офис разработки программного обеспечения и алгоритмов в Новосибирске, центральный офис в Москве. С чем связана такая территориальная распределенность?
— Я родом из Новосибирска, у меня много друзей и коллег из этого города. Когда мы запускали проект, я предложил присоединиться к нему друзьям. Так сформировался бэк-офис, часть компаний, которые в итоге вошли в проект, новосибирские. Это обусловлено не только географией, но и очень высоким уровнем профессионалов, как в программировании и искусственном интеллекте, так и в облачных технологиях. Сегодня Новосибирск — это один из крупнейших IT-кластеров России.
Потом я жил в Казани. Там я участвовал в реализации нескольких проектов, включая проект по беспилотным летательным аппаратам (БПЛА). И там же у нас находится лаборатория, которая сейчас обрастает молодыми перспективными кадрами. Ну, а Москва — это финансовый и деловой центр России, где находится наш головной офис.
Флагманский продукт компании ADA Aerospace — конвертопланы проекта TRIADA. Аппараты подходят для широкого спектра задач благодаря сочетанию вертолетных и самолетных характеристик, они развивают скорость до 200 км/ч, находятся в полете до 5 часов и преодолевают расстояние до 400 км. Младшая модель конвертоплана стоит от 2,5 млн. руб.
Идея появилась в 2011 году у 14-летнего казанского авиамоделиста Андрея Сабадаша родилась идея создать летательный аппарат, который сочетал бы в себе характеристики самолета и вертолета, но при этом не имел бы их недостатков. С 2013 года Милевский следил за успехами Сабадаша и, оценив разработку, инвестировал в проект личные средства, взяв на себя задачи по развитию бизнеса.
— Откуда привлекали инвестиции на развитие бизнеса?
— Все было сделано на собственные средства учредителей, а также благодаря усилиям всего коллектива, когда мы работали сутками без сна и невзирая на усталость. За это большое спасибо всем участникам команды.
— Получали ли вы поддержку от государства?
— Да о чем вы говорите? После официального запуска проекта от государства и институтов развития компания не получила ни копейки. Мы участвовали в конкурсах. Разработки наших конструкторов занимали первые места, но дальше этого дело не продвинулось. В 2018 году после очередного конкурса «Госстарт» нас лично пригласили в Сколково. Мы стали резидентами в рекордные сроки, около 11 дней потребовалось на принятие решения по заявке. Обычно процедура занимает от месяца до двух, но это был своеобразный рекорд. Это говорит о том, что в нас заинтересованы. Но никаких грантов мы так и не получили.
Сейчас про нас пишут в соцсетях, что мы бюджетные деньги попилили, а теперь якобы бежим в США. Мы развиваем компанию только за счет собственных средств и полностью уходить из России не планируем.
— Расскажите о финансовых показателях компании.
— На текущий момент у нас сплошные убытки, которые мы даже не отражаем по бухгалтерии, потому что вкладываем из собственного кармана. Минимизируем расходы, чтобы вкладывать деньги в развитие. Так, головная компания создана только для вхождения долей в капитал дочерних юрлиц. По сути она «нулевая», а основная деятельность, которую мы отображаем, ведется на компании, которая и стала резидентом Сколково.
В большинстве случаев в компаниях используют наемных сотрудников. У нас ситуация обратная.
Почти у всех наших сотрудников есть опционы, каждый понимает, ради чего работает. Кто-то сейчас на постоянной работе в других компаниях, но все свободное время уделяет задачам развития ADA Aerospace.
— Каков объем производства?
— Сейчас мы занимаемся штучным выпуском продукции. Экземпляры предназначены для демонстрации потенциальным покупателям. Уже собрано большое количество предзаказов, мы обратились к нескольким индустриальным партнерам, но даже их мощностей не хватит. На текущий момент нам надо изготовить порядка 3 тысяч аппаратов.
Компания ведет активные переговоры с заказчиками, чтобы не тратить время и силы на запуск собственного производства. Мы предлагаем сделать это в кооперации. Для конечного покупателя — это уменьшение цены, так как часть средств он вкладывает в производство, а часть ему возвращается с последующих продаж. Для нас же это возможность запустить производство на месте и минимизировать логистическую составляющую без больших вложений.
Руководителем и соучредителем компании «АДА БПЛА» является Дмитрий Рыжков. Мажоритарным (51%) владельцем является «АДА Аэроспейс», которая принадлежит Александру Милевскому, миноритарная доля принадлежит Андрею Сабадашу. Все трое являются сооснователями. Компания создана в декабре 2018 года и является резидентом Сколково.
— Кто покупает конвертопланы?
— Заказчики — газо-нефтедобывающие компании; фирмы, занимающиеся мониторингом и безопасностью; предприятия, связанные с сельским хозяйством, геологоразведкой и доставкой грузов.
Наши аппараты имеют ряд преимуществ перед другими, как технически, так и по удобству. Были тестовые полеты с одним из крупных заказчиков, где нужно было облететь довольно большую площадь в тайге. Наши ребята приехали на место, запустили с руки аппарат, который выполнил все задачи и сел прямо в руки, и все это меньше, чем за час. Конкуренты из известной на рынке компании только 4 часа искали место для старта, потому что везде болото и леса, а для запуска им нужна взлетно-посадочная полоса или место для катапульты, чтобы натянуть резину.
Буквально несколько дней назад мы подписали контракт с армянской компанией «Pro MAQ» на поставку нескольких десятков БПЛА, сумма сделки $4,5 млн. Поставки планируются для министерств и ведомств Армении. Если смотреть в целом, то в основном обращаются заказчики из стран бывшего СНГ, далее идут компании из Юго-Восточной Азии. Есть заказчики из стран Латинской Америки и США.
— Есть ли у вас конкуренты в России?
— Есть несколько крупных игроков. Например, Zala Aero Group, входящая в концерн «Калашников». Это действительно специалисты своего дела, но в основном они применяют классические решения либо самолетного, либо вертолетного типа. Компания «ГеоСкан»: они массово представлены на рынке, но эксплуатационные характеристики, на мой взгляд, не соответствуют цене на аппараты. Есть еще небольшие стартапы с прототипами, такие как «Аэроксо» с близкими по идее, но иными по реализации решениями.
— Вам предложили открыть производство в США. Вы согласились?
— Сейчас идет переговорный процесс. У нас есть понимание, что мы готовы выйти на этот рынок, нам это интересно. Условия очень хорошие, но есть свои нюансы. Если переговоры будут успешны, то компания может получить порядка $200 млн инвестиций в обмен на создание тысячи рабочих мест на территории штата Нью-Йорк и запуск высокотехнологичного производства.
— Получали ли вы похожие предложения от России или других стран?
— От нашей страны мы никаких предложений не получали, кроме того, что нас недавно пригласили «наверх» и пообещали поддержку. А так, несколько стран предложили разместить полноценное совместное производство на их территории на очень хороших условиях. Мы сейчас ведем переговоры со странами Евросоюза, СНГ и Юго-Восточной Азии. В будущем есть планы на Африку, но об этом говорить пока слишком рано.
— Где для стратапов более доступны инвестиции и финансовые инструменты — в России или за рубежом?
— Попытки у нас в России есть: открыли «Сколково», создали программу Национальной Технологической Инициативы, опять же фонд Бортника и прочие меры поддержки. Это все замечательно, но это не панацея.
Тот подход, который сейчас используется при господдержке инноваторов, значительно уступает общемировым практикам, где условия на порядок лучше.
Например, в ЕС есть программа «Горизонт 2020», где можно получить приличные деньги на очень выгодных условиях. В США предлагают крупные вложения в обмен на создание рабочих мест и достижение не самых сложных показателей в определенные сроки. Вот хорошие специалисты и бегут, а остаются либо убежденные патриоты, либо те, кого не позвали.
При этом в России есть проекты, которые получили серьезное госфинансирование, но часть из них, по сути, ничего из себя не представляют: это просто хайп и нецелевое расходование государственных средств.
Фейковые «стартаперы» освоивают госсредства и прячут концы в воду, а продукта нет. Либо есть только его видимость — красивый мультик. Об этом прекрасно знают в правительстве, и соответствующая работа уже ведется.
— Чего не хватает, чтобы инновационные компании появлялись и оставались в России?
— Нужно полностью пересмотреть отношение к программам поддержки, но не в рамках революционного пути, а в рамках планомерных точечных и комплексных реформ. В первую очередь — нужна адекватная и доступная финансовая поддержка, включая ранние этапы и помощь с запуском в серию рабочих прототипов. Вот, скажите, откуда у рядового стартапа собственные деньги на прототип или запуск производства? В итоге получается, что деньги предлагают, но условия нереальные — ставки неадекватно высокие, при этом требуют обеспечение, софинансирование или залог всего, что у тебя есть. Условия кабальные, и это не про развитие инноваций.
Правильнее использовать венчурный подход, когда, например, на десять посеянных проектов выстреливают два. Причем, последние два «стартапа», как раз все и окупают. А у нас получается так — «мы вам деньги не дадим, пока вы не предоставите гарантии, что вы точно будете успешными».
Потенциальные российские «единороги» утопают в этой государственной расчетливости, так и не успев родиться.
В России есть и другие барьеры. Наш проект оценивала экспертная группа. Но в комиссии в лучшем случае сидят классики, которые хорошо разбираются либо в самолетах, либо в вертолетах. Наше решение, созданное на стыке технологий, им до конца понять сложно — нет таких компетенций.
Есть и случайные люди, поднявшиеся на первой волне доступных грантов и хайпа (так называемые «грантоежки»). У них нет ни серьезных компетенций, ни уникальных решений, но зато есть китайские подделки и страстное желание утопить нас как опасных конкурентов. Хорошо, что таких единицы.
Евгений Радченко, компания «Геоскан», производитель БПЛА:
— Основной проблемой российских производителей беспилотников является перенасыщенность рынка китайскими производителями. Они закрывают практически все ниши рынка своей техникой. Конкурировать с такими компания, как DGI можно, улучшая характеристики своих аппаратов: дальность полета и грузоподъемность. Также развивать можно те ниши, куда китайские производители еще не зашли, например, БПЛА с газоанализаторами или мультиспектральными камерами.