Что и как будут лечить в кластере ядерной медицины в Новосибирске
Соглашение об этом 27 августа на выставке «Технопром-2018» подписали ректор Новосибирского госуниверситета Михаил Федорук, врио губернатора Андрей Травников и замгендиректора холдинга «Швабе» Сергей Попов. Строительство рассматривается как часть проекта «Академгородок 2.0» по развитию новосибирского научного центра.
РБК Новосибирск разобрался, какие технологии окажутся доступны сибирякам и сколько это может стоить.
Подсветить проблему
Центры позитронно-эмиссионной и компьютерной томографии в России открываются ежегодно. Но их всего 15, а по международным стандартам должно быть 150: по одному на миллион жителей. За Уралом такую диагностику проводят только при некоторых клиниках, например, в Красноярске.
Как уже сообщал РБК Новосибирск, сейчас четыре центра ПЭТ/КТ в Сибири строит Международный институт биологических систем имени С. М. Березина (МИБС). Один из них откроется в Новосибирске на улице Бориса Богаткова в конце 2018 – начале 2019 года. Таким образом город может получить в ближайшие семь лет диагностические центры и от МИБС (на 4 тыс. пациентов в год), и в кластере ядерной медицины НГУ (до 12 тыс. в год).
Суть диагностики в том, что пациенту вводят глюкозу, содержащую радиоактивные изотопы йода, фтора или другого элемента. На позитронно-эмиссионной и компьютерной томограммах это вещество светится. Раковые клетки усиленно питаются, поэтому участки, где они есть, на снимках светятся сильнее. Совмещение двух изображений, полученных разными методами, позволяет точнее определить размеры и форму опухолей. "Вы можете неправильно ставить диагноз и неправильно лечить, а препараты для онкологии очень дорогие, - комментировал РБК Новосибирск Аркадий Столпнер. — Скажем, один из препаратов стоит около 50 $ тыс. в год, но он не показан при костных метастазах. И если их не выявить при их наличии в организме, препарат будет применяться впустую. Точность диагностики улучшает качество лечения, экономит время. В онкологии время — спасение жизней».
В Японии метод ПЭТ/КТ распространен настолько, что с его помощью однажды провели масштабную диспансеризацию. В России поголовная диагностика невозможна: одно исследование стоит 40–50 тыс. руб. по нынешним прайс-листам.
Точный пучок
В центрах протонной терапии, в отличие от ПЭТ/КТ, не диагностируют, а лечат. У лидеров направления, США и Японии, работают уже 27 и 19 профильных центров. В России таких всего два: в Санкт-Петербурге (под эгидой того же МИБС) и в Обнинске. В Дубне и Протвине протонную терапию проводят при научно-исследовательских центрах. В Сибири и на Дальнем Востоке для такого лечения нет ни оборудования, ни специалистов.
В протонной терапии источник ионов разгоняет их до высокой энергии циклотрона, а система магнитов фокусирует сгусток протонов на опухоли. Получается пучок, который можно направить в организм, минуя жизненно важные органы. Пучок не облучает все тело и не проходит организм насквозь. Его мощность рассчитывают так, чтобы ионы достигали пика эффективности непосредственно в опухоли. Поэтому протонная терапия бережнее по сравнению с обычной лучевой и наиболее рекомендована детям.
Внедрять методику сложно из-за высокой стоимости лечения: в действующих центрах России берут около 1,8 млн рублей за курс. При этом цена может вырасти, если опухоль сложная и требует больше сеансов облучения. В таком лечении нуждаются 25–35 тыс. россиян ежегодно, а новосибирский центр, по данным холдинга «Швабе», будет принимать в год 1–1,2 тыс.
Гарантированная поддержка
Создать описанные центры в Новосибирске готова компания «Швабе», входящая в госкорпорацию «Ростех». Она вложит свои деньги и привлечет сторонние инвестиции, чтобы закупить оборудование, построить здания, запустить центры и управлять ими. На это требуется около 7 млрд руб.
«Центры создаются в рамках государственно-частного партнерства, — рассказал РБК Новосибирск представитель холдинга «Швабе» Сергей Попов. — На наш взгляд, это оптимальная организация работы: государство не отвлекает средства на создание центров и может расходовать их на диагностику и лечение».
«Швабе» уже строит похожий комплекс во Владивостоке при Дальневосточном федеральном университете. «В Японии и США центры протонной терапии в основном создаются при вузах, чтобы обучать персонал, совершенствовать технологии, проводить исследования. Мы исходим из той же логики. НГУ является одним из лидеров в России по подготовке кадров в области физики, а институты Сибирского отделения Академии наук имеют опыт реализации похожих проектов в России и за рубежом», — подчеркнул Попов.
Новосибирская область в трехстороннем соглашении решает вопросы с землей и коммуникациями, а также обеспечит оплату услуг через систему обязательного медицинского страхования. Тарифы пока обсуждаются в Минздраве России и администрации области. Также регион отвечает за минимальный гарантированный доход «Швабе», который пока не разглашают. Если его не достигнут, разницу покроют из бюджета.
НГУ в этом партнерстве будет готовить кадры для кластера и проводить научные исследования. Здесь уже разработали магистерскую программу «Ядерная медицина», на которую планируют набирать ежегодно до 12 студентов. Также университет фактически размещает кластер на своей территории. Строительство запланировано по проекту развития студгородка на участке между институтом математики СО РАН, улицей Ляпунова и университетским спорткомплексом.
Третий не лишний
У третьего элемента радиологического кластера — центра бор-нейтронозахватной терапии (БНЗТ), рассчитанного на 700 пациентов в год, — инвестора пока нет. Технология в России является экспериментальной и пока прошла проверку только в Институте ядерной физики им. Г. И. Будкера (ИЯФ) на клеточных культурах и лабораторных мышах, хотя на них оказалась успешной. Без клинических исследований услугу не включить ни в список высокотехнологичной медпомощи, ни в ОМС.
Во время БНЗТ в кровь пациента вводят препарат с бором-10, который накапливается в опухоли. Ядра этого изотопа притягивают нейтроны низкой энергии. Поэтому, если облучить раковую клетку такими нейтронами, ее уничтожит локальный ядерный взрыв. При этом радиус поражения не превысит размера клетки, а здоровые ткани останутся нетронутыми. Себестоимость сеанса, по расчетам ИЯФ, составляет 1,2 млн руб., и он нужен всего один раз.
Теоретически БНЗТ должна работать для различных опухолей. Но пока она проверена только на глиобластоме, метастазах меланомы и прочих новообразованиях мозга, не излечимых другими методами. «Жанна Фриске, Дмитрий Хворостовский, американский сенатор Джон Маккейн — все они имели достаточно средств и связей, чтобы побороть любой недуг. Но перед их болезнью современная медицина оказалась бессильна, — рассказал РБК Новосибирск профессор НГУ, координатор проекта БНЗТ Владимир Блинов. — Мы можем сделать в этом направлении шаг вперед».
Раньше нейтроны для этой операции получали только в ядерном реакторе. Но ИЯФ разработал прототип компактной установки, которую можно поставить в больнице за радиационной защитой. Такую специалисты института уже строят в Китае совместно с американской компанией Tri Alpha Energy.
«Это позволит смотреть, как технология работает на людях. В России такие испытания не проводились, — рассказал Владимир Блинов. — Если инвестор для центра БНЗТ в ближайшее время не найдется, то китайцы первыми проведут клинические испытания и начнут лечить людей на установке, разработанной в России».
Он добавил, что пока все переговоры с инвесторами заканчиваются отказом. «Бизнесу нужен гарантированный доход и быстрая окупаемость. Мы таких гарантий со своей стороны пока дать не можем. Но, если партнер найдется, центр БНЗТ вполне реально построить, оснастить и запустить в работу за четыре года».