Блокада с областной судьбой: почему Петербург отказался от нового музея
«Великий город с областной судьбой» — такое меткое определение на долгие годы получил Ленинград после окончания Великой отечественной войны. Спустя 75 лет выясняется, что провинциальная карма не отпускает город — и история со взлетом и падением проекта строительства музейно-выставочного комплекса, посвященного истории и памяти блокады Ленинграда, яркое тому подтверждение.
Как стало известно в конце января, проект строительства музея на Смольной набережной заморожен. Вместо него, городские власти обещают к сентябрю 2019 года открыть отреставрированную экспозицию в нынешнем здании музея в Соляном переулке. Официально решение объясняется дороговизной строительства музейного комплекса и плохой транспортной доступностью выбранной площадки. Однако, опрошенные РБК Петербург эксперты утверждают, что причины отказа от проекта кроются в другом и предполагают, что история на этом не закончена. Историки и специалисты по музейному делу дали свою оценку решению Смольного.
«Историей блокады Ленинграда занимаются давно, о ней написаны десятки книг. Однако в постсоветское время изучение блокады стало делом отдельных энтузиастов. При этом у нас до сих пор нет музея, который был бы посвящен блокаде и рассказывал бы о ней во всех деталях: о работе в тылу, о предприятиях, учреждениях, организациях, о борьбе партизан, которые тоже участвовали в защите Ленинграда, о международных аспектах, которые были связаны с битвой за Ленинград, об участии союзников, о роли Финляндии. Вся эта история не рассказана. Мы не изучаем медицинские аспекты проблемы: какое влияние оказала блокада на здоровье тех, кто ее прошел, и их потомков. До сих пор не говорим о вкладе этого события в развитие международного права — сейчас использование голода, как средства введение войны, запрещено. Словом, осталось много неизученных вопросов.
Этими вопросами стал заниматься неформальный круг единомышленников, образовавшийся в рамках проекта создания музейно-выставочного комплекса (проект музейного комплекса на Смольной набережной включает в себя научно-исследовательский центр — ред.). Сейчас, с замораживанием проекта, институт как возник, так может и распасться, поскольку финансирования блокадных исследований уже не будет. Рабочей группе заявили, что они должны написать заявления об увольнении, 13 февраля будет последним днем их работы.
Таким образом, не останется ни одного института в городе, который бы занимался изучением истории блокады. Это показывает реальное отношение к проблеме сохранения памяти — мы замораживаем проект и фактически лишаемся возможности изучать чрезвычайно важное историческое событие.
Финансовые аргументы в пользу отказа от проекта, на мой взгляд, спорны. Затраты города на строительство музея должны были составить максимум 1,5 млрд руб., а остальные деньги (около 4,5 млрд руб.) планировалось получить из федерального бюджета. Понятно, что это тоже большие деньги. Однако у нас есть проекты, на которые мы тратим существенно больше, а эффекта никого нет. Здесь же мы говорим не только о сохранении памяти и дани защитникам Ленинграда, но и том, что музейно-выставочный комплекс выполнял бы функцию одной из важных точек притяжения как для российских, так и для иностранных туристов. Он бы безусловно служил инструментом мягкой силы. Потому что в целом битва за Ленинград недооценена как внутри страны, так и за рубежом.
А если говорить об отказе от научного центра, то тут финансовые аргументы еще менее состоятельны. Работа историков в этом проекте стоит недорого — затраты на научный центр не превысили бы 10 млн руб. Нужно, чтобы люди работали — могли ездить в московские архивы (я не говорю про зарубежные), чтобы им могли бы давать копии — они сейчас во всех архивах платные.
Сейчас говорят о том, что можно будет развивать мемориальный музей в Соляном переулке — я безусловно приветствую шаги администрации города в этом направлении и хотел бы, чтобы музей получил дополнительные помещения, расширил свою экспозицию и мог развивать фонды хранилища. Но одно не исключает другого. Мы больше года говорили, что это не взаимоисключающие, а взаимодополняющие проекты. Но если даже проект будет реализован в одной локации — в Соляном переулке, в любом случае представленная там экспозиция должна быть основана на научных материалах, которые нужно обобщать и анализировать».
«Обратите внимание, что к каждому ключевому эпизоду городской истории как бы прилагается свой музей. Например, есть история основания и развития Петербурга — есть Музей истории города. Началась у нас в начале ХХ века мировая революция — работает большой Музей политической истории. Сызмальства каждый знает о катастрофическом масштабе блокадной трагедии. Современные историки говорят, что масштаб этот недооценен, всё было гораздо ужаснее, чем мы себе представляем. Все чиновники от мала до велика клянутся в верности блокадной памяти, горожане всех поколений с этим согласны, но — парадокс — музея, соразмерного трагедии блокады, нашему ощущению эмоциональной связи с ней, в городе нет.
Нет единого полноценного большого музея — центра памяти, центра хранения документов и артефактов, центра исследования блокадной истории, такой важной для нашего города. С этой точки зрения, планы по строительству такого центра, заявленные в 2018 году, можно было только приветствовать. Были разночтения с выбором места, по мнению многих, не совсем удачного. Были споры по поводу архитектурных решений. Но концепция этого музея, сама идея, что он нужен, казалась бесспорной.
Однако через год все вернулось на круги своя. Большие планы отменены. Маленькому музею блокады в Соляном переулке добавят несколько сот квадратных метров. Дадут музею и немного денег (150 млн руб., примерно 2 млн евро по текущему курсу; для сравнения — виноватая Германия без особой помпы перевела на текущую помощь блокадникам 12 млн евро, в шесть раз больше!) и на этом все закончится. Год поисков оптимального решения, споров, взаимных обвинений и обид — и мы вернулись к той же точке, с которой все началось.
Чиновники говорят, что проект большого блокадного музея отложен, поскольку его заявленная цена — 6 млрд руб. — слишком высока, что музеи-«новоделы» нам ни к чему. Но это же ложная дилемма — или 6 млрд, или вообще ничего. Необходимость строительства «новодела» они навязывали нам сами, к людям, которые предлагали использовать уже существующие мемориальные здания, прислушиваться не хотели. Между тем, понятно, что процесс создания блокадного музея мог быть существенно дешевле, и вообще, не в деньгах тут дело. Согласитесь, даже 6 млрд руб. не кажутся такой уж неподъемной суммой для страны, которая сейчас ищет 500 млрд казенных и корпоративных рублей на сахалинский мост, в целесообразности которого сомневался президент страны или находит 17 млрд уже долларов на поддержку далекого венесуэльского режима…
Я вижу две причины, по которым власть приостановила реализацию ею же задуманного проекта. Во-первых, чиновники осознали, что к ближайшим юбилейным датам уже ничего не построить, а поскольку память о блокаде является политическим инструментом, мотивация вкладывать деньги в большой блокадный проект в Петербурге резко снизилась. Будет, правда, и 2024 год, 80-летие снятия блокады, но так далеко у нас загадывать не принято.
Во-вторых, хоть все и клянутся в святости блокадной темы, подход к ней разный. Кто-то считает, что это повод вспомнить о подвиге жителей города и его защитников. Кто-то — что это повод изучать проблемы, которые привели к блокаде, например, изучать качество управления в сталинский период нашей истории. Создание масштабного научно-исследовательского центра позволило бы исследовать обстоятельства, которые привели к голодной смерти примерно миллиона ленинградцев. Думаю, эта перспектива нашу власть не очень привлекает. Власти больше нравится прославлять блокадного героя, который умирает, но не сдается. А вот изучать, почему так вышло, что человек должен был мучительно умирать, хочется гораздо меньше. Гораздо интереснее устраивать не разбор полетов, а публичные праздники, которые поднимут боевой дух населения.
Неоднозначна и позиция общества. Оно живет сегодняшним днем — через соцсети мы наблюдаем, как ближе к 27 января прокатываются волны эмоциональных высказываний, люди вспоминают своих предков и их трагедию… но уже 31 января все переключаются на Венесуэлу, рост цен, котиков и так далее. У элиты нет желания, а у общества нет воли анализировать, осмыслять события блокады. Прискорбный факт — по факту, в извлечении уроков из опыта ленинградской трагедии и, шире, той страшной войны у нас в принципе мало кто заинтересован».
«Вообще, памятных блокадных мест у нас очень много и в городе, и в области. В Петербурге есть подземный музей на площади Победы — это часть музея истории города, новые музеи в Военно-Медицинском музее, в больницах, школах, даже в подвалах Смольного... Весь город в блокадных метках. Надпись на Невском проспекте — это блокада, Пискаревское кладбище и все кладбища города, где есть братские захоронения времен блокады, — это тоже блокада... Сегодня много предложений и по месту, и по проектам, подчас блестящим, нового музея. Пора окончательно определиться.
То, что Центральный блокадный музей в Соляном переулке в тяжелом и стесненном состоянии, — это колоссальный промах, результат прежней нерешительности и задача на ближайшее время. Как ее решать — это уже отдельная история. Я еще в детстве был в блокадном музее во Дворце Румянцева — это была попытка «реабилитировать» разгромленный в ходе «Ленинградского дела» самый первый блокадный музей. Когда лет тридцать назад музей вновь вернулся в Соляной городок, он предстал во временном качестве, но, к великому сожалению, не сумел физически развиться — по площади, по недостаточности средств, использованию современных технологий. С тем, что этот музей должен быть другим, значительно более просторным, лучше оснащенным, по-моему, никому не придет в голову спорить. Он должен быть и очень современным, и трогательно-памятным. Где он будет — это вопрос, который необходимо как можно быстрее решить».
«В Петербурге пока нет музея, рассказывающего о периоде блокады Ленинграда, который соответствовал бы как масштабам трагедии, так запросам современного общества. Очень долго шли дискуссии и необходимости постройки большого музейного комплекса. Эксперты, историки, блокадники, музейщики — все сошлись во мнении, что для будущего поколения нужно рассказывать о блокаде современным технологичным языком. При этом важно сохранить преемственность поколений посредством экспонатов, дневников, воспоминаний очевидцев… Дискуссии были долгими. Что-то нравилось, что-то нет — это нормальный процесс обсуждения. В итоге вопрос решился немного другим образом.
И это решение вызвала интересную реакцию общественности. Те, кому не нравилось что-то (место, здание, название) — стали недоумевать — а почему так? Почему такая долгая работа «оказалась на стопе»? Что будет с этими наработками, экспонатами, воспоминаниями… А как же работа с зарубежными архивами? А научно-исследовательская работа и образовательный блок? Оказывается, все это нам необходимо!
Но пока выделено финансирование для музея на Соляном. Там предстоит большая работа, как с реставрацией, так и с созданием экспозиции. Но это немного другая история… Это не совсем то, о чем мы так долго все говорили, спорили и во что верили».
Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции.