«Повод для оптимизма — это безнадёжная ситуация»
В петербургской промышленности сложилась неоднозначная ситуация: индекс промышленного производства (ИПП) растет; за январь—февраль 2023 года он составил 102,9% к уровню января-февраля 2022 года. Однако, темп роста снизился — за январь—декабрь 2022 года ИПП достиг 103,9%, то есть сейчас рост замедлился на 1 п.п. по сравнению с прошлым годом». Эксперты предполагают, что объем производства в прошлом году вырос за счет серьезного увеличения цен на продукцию, и сейчас, когда цены стабилизировались, рост останавливается. Тренд на ближайшие месяцы не определен, говорят экономисты.
Чтобы лучше понять перспективу стратегической для Петербурга отрасли (со вкладом в ВРП — более 17%), РБК Петербург спросил самих промышленников о том, есть ли рост производства на их предприятиях, а также — может ли он быть продолжен.
Виктория Нестерова, генеральный директор завода «Изотерм» (производство приборов отопления):
«Рост производства у нас, конечно, есть. Мы строим новые площади и закупаем оборудование. И в принципе занятие промышленностью — это деятельность не для слабонервных и не для пугливых. Если ты в эту историю пошел, то шанса передумать у тебя уже нет.
«В принципе занятие промышленностью — это деятельность не для слабонервных и не для пугливых. Если ты в эту историю пошел, то шанса передумать у тебя уже нет».
Мы поставщики стройки, а в этой отрасли сложная ситуация — оптимизма для приобретения жилья у людей мало. Тут сказывается и мобилизация, и снижение уровня жизни. Предсказуемо, что впереди у стройки дальнейший спад, особенно, в сегменте эконом-класса. Поэтому, если ориентироваться на наш традиционный рынок сбыта, то прогноз для нашего производства будет тревожным.
Чтобы снизить зависимость от стагнирующего в перспективе рынка жилого строительства, мы приняли решение пойти в сегмент промышленного отопления. За 2022 год разработали промышленные тепловентиляторы, тепловые завесы, потолочные нагревающие панели. И машиностроители в Липецке, отпочковавшиеся от тракторного завода, высказали готовность сделать необходимое для нас оборудование. Они должны были выпустить его в декабре, но уже пошел четвертый месяц задержки — станка нет. Тем не менее, судя по фотоотчетам, наш прокатный стан почти готов. Ждем. И такие задержки в производстве российского оборудования — это реалии рынка.
«Между липецким поставщиком этого оборудования и китайским производителем — мы сознательно выбрали липецкого. И дело не в патриотизме, а в том, что к китайским производителям очень много вопросов»
Однако, между липецким поставщиком этого оборудования и китайским производителем — мы сознательно выбрали липецкого. И дело не в патриотизме, а в том, что к китайским производителям очень много вопросов. В 2022 году мы купили у китайцев простой станок за 2 млн руб. для производства коллекторов. Он пришел: станина вся новая, а сам блок сильно потертый — такое чувство, что его грызли. То есть, блок, очевидно, сняли со старого станка. Мы написали претензию, приложили фотографию — а нам даже не ответили. Оптимизма добавило то, что границы с Китаем теперь открыли, и на приемку оборудования можно будет поехать физически. Что мы обязательно будем делать в дальнейшем.
В работе с Китаем есть еще одна проблема — станок стоил 1,9 млн, еще 1,1 млн составили таможенные, логистические платежи и различные пошлины. В связи с этим мы через РСПП обратились в правительство с предложением облегчить промышленникам импорт из Китая, потому что больше оборудование возить неоткуда. Надо обнулить таможенные пошлины, освободить нас от НДС. Тогда можно будет говорить о реальной поддержке развития промышленности.
Пока основной источник оптимизма для нас — это диверсификация производства. Мы оцениваем рынки, смотрим, куда идти дальше. Смотрим на ушедшие с нашего рынка европейские компании и стараемся занимать освободившиеся ниши. Прирост производства в этом году мы прогнозируем на уровне минимум 20%».
Темур Аминджанов, президент НПО «СтарЛайн» (производит автомобильную электронику):
«Мы зависим от автомобильной промышленности, которая упала в 3-4 раза. Мы переключились на вторичный рынок, и поэтому по штукам снизились в объеме производства всего в 2 раза. Соответственно, скорректировали план в 2 раза и выполнили его в прошлом году с перевыполнением на 3%. Но реального роста производства у нас нет.
У нас хай-тек, мы используем самые передовые технологии, какие есть в мире. Соответственно, у нас оборудование самое современное; и с компонентами, конечно, были проблемы. Но мы навалились и нашли аналоги. Правда, в Казахстане с 1 апреля введена программа по контролю за параллельным импортом, и она добавит нам проблем.
Большие проблемы — с обслуживанием оборудования. Если ты купил современный станок за 1 млн евро, то тебе надо ежегодно покупать ключ к программному обеспечению. А если ты этот ключ не купишь или тебе его не продадут, как сейчас и происходит, то пользоваться станком невозможно. Мы пытаемся решить эту сложную проблему. Единственное, что пока удалось сделать, это один станок отключить от интернета и перепрограммировать компьютер на год назад. Так что этот станок пока работает.
Заменить оборудование крайне проблематично. Только выбор станка занимает примерно полгода. Были и проблемы с платежами в долларах и евро. Сейчас удалось перепрыгнуть на юани, но все для нас подорожало из-за этого на 4-6%.
У нас 600 программистов с высокими зарплатами и практически никто не уехал, потому что я плачу им столько же или больше, чем на Западе, так что в основном все предпочли остаться. Но высокие зарплаты надо людям вовремя платить. Так что нам пришлось отменить маркетинговые бонусы и на 15% поднять цены на нашу продукцию. У нас сейчас загрузка предприятия — примерно 50%. А чтобы конкурировать с китайцами, мне нужно, чтобы линии были загружены на 90-95%, иначе наша себестоимость будет оставаться выше, чем у них.
«У нас сейчас загрузка предприятия — примерно 50 процентов. А чтобы конкурировать с китайцами, мне нужно, чтобы линии были загружены на 90 — 95%».
Мы все очень надеемся, что наше государство окажется в такой безвыходной ситуации, в настолько безнадежно безвыходной, что будет осознано: без производства стране не выжить. А для промышленности наша страна идеально подходит — у нас есть энергия, ресурсы, территории, вода и люди. Так что мой главный повод для оптимизма — это абсолютно безнадежная, безвыходная ситуация».
Дмитрий Коростелев, первый заместитель генерального директора НИПК «Электрон» (производит медицинское оборудование):
«В прошлом году мы не занижали планы, потому что бюджеты здравоохранения корректировались в сторону повышения. В остальном мы столкнулись с теми же проблемами, что большинство технологических компаний — прежде всего, с проблемой персонала. Когда началась частичная мобилизация, у нас возник серьезный риск лишиться ряда высококвалифицированных сотрудников. До сих пор общаемся с администрациями города и области, а также с военкоматами по вопросам выдачи броней и отсрочек для ключевого персонала.
Сейчас главный риск для нашего роста — задержка поставок и подорожание комплектующих. Мы пытаемся заместить традиционные поставки компонентов, при этом себестоимость многих из них растет. Существенное влияние здесь оказывают трансформации логистических маршрутов, а также санкционная политика банков, которая вынудила нас изменить валюту расчетов, что привело к дополнительным затратам на конвертацию. Каждый новый санкционный пакет включает все большее количество «запрещенных» позиций. При этом альтернативные поставщики, те же китайцы, постоянно повышают свои цены.
«Бюджеты здравоохранения верстались в прошлом году без учета роста издержек производителей, и сейчас они уже не вполне соответствуют реальному ценообразованию на нашем рынке».
Нам не всегда хватает комплексной поддержки государства. Бюджеты здравоохранения верстались в прошлом году без учета роста издержек производителей, и сейчас они уже не вполне соответствуют реальному ценообразованию на нашем рынке. Тем не менее, мы настроены оптимистично — запланировали рост оборота в среднем на 20–25% в 2023 году».
Александр Паршуков, директор по развитию индустриального парка «Марьино»:
«Мы можем судить о ситуации в промышленности, наблюдая за двумя типами компаний. Первые — это наши резиденты, которые имеют заводы в нашем индустриальном парке или имеют земельные участки, а заводы еще не построены. И вторая группа — наши потенциальные клиенты, компании, которые к нам приходят. Они могут стать нашими резидентами, а могут не стать, но они ищут земельные участки.
В первой группе — ситуация совершенно разнонаправленная. Компании сферы автомобилестроения испытывают большие сложности ввиду прекращения работы их заказчиков — крупных автосборочных производств. Компании других отраслей чувствуют себя очень по-разному. Возможно, существуют те, у кого нет никаких сложностей, кто является чистым бенефициаром текущей ситуации, но я с такими не знаком. Хотя я знаю компании, у которых огромный рост продаж — это, например, производители микроэлектроники. Но они каждый день сталкиваются с проблемой, откуда взять комплектующие, и вынуждены постоянно изобретать какие-то схемы доставки компонентов, так как их традиционные поставщики находятся в тех странах, которые запретили экспорт в Россию.
«Я знаю компании, у которых огромный рост продаж — это, например, производители микроэлектроники. Но они каждый день сталкиваются с проблемой, откуда взять комплектующие».
Вторая категория компаний, по которой мы можем судить о ситуации в промышленности — это те, кто сейчас приходит в Марьино. Они спрашивают, есть ли у нас земля, какая есть инфраструктура, сколько стоит и т.д. Это, очевидно, растущие компании, и у них бизнес развивается. Они представляют совершенно разные отрасли — медицинскую промышленность, производство различного оборудования. Если раньше это были в основном международные компании, то сейчас — только российские. Эти предприятия, как правило, были созданы 25-30 лет назад, в девяностые годы. Они постепенно развивались и примерно к двадцатым годам дозрели до качественного шага — переезда с арендных площадей в новые построенные цеха на специально для этого приобретённом участке земли. В принципе, они были готовы к такому шагу и без текущих событий. Сейчас конкуренция уменьшилась за счёт ухода с рынка ряда компаний, и это дало им дополнительный импульс, которым они могут воспользоваться. Сейчас они готовы приобрести участок, быстро построить завод и через год-полтора начать производство на новой площадке.
Они не просто оптимисты, они все-таки в большей степени реалисты. Владельцы таких компаний не просто видят для себя возможность что-то купить за два рубля и продать за три. Они, для того чтобы землю купить и завод построить, последние 20-30 лет совершенствовали технологические и управленческие процессы, а также копили деньги. Без этого бэкграунда за полтора года построить и запустить завод невозможно.
Такие компании есть, они как правило частные, не государственные, поэтому сделки в этом году у нас уже есть, и их больше, чем обычно. Хотя, конечно, с 2021 годом пока не сравнить — тот год был фантастическим по количеству сделок на двух рынках недвижимости — производственном и складском. Такого сейчас нет, но то, что мы наблюдаем, дает повод для оптимизма».
Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции
Подготовил: Владимир Грязневич