Опасный оборот: чем может закончиться конфликт в «Юлмарте»
На следующей неделе истекает срок домашнего ареста совладельца онлайн-ретейлера «Юлмарт» Дмитрия Костыгина, который обвиняется в мошенничестве при получении кредита в Сбербанке. Хотя конфликт широко освещался в СМИ, истинные мотивы его участников для многих остаются загадкой. РБК Петербург спросил у экспертов по разрешению такого рода споров, почему разногласия акционеров компании и ее противостояние с кредитором перешли в столь острую форму и каковы могут быть последствия этих разногласий — как для «Юлмарта», так и лично для Дмитрия Костыгина.
Андрей Гусев, управляющий партнер юридической фирмы «Борениус»:
«Рассуждения о том, что Сбербанк в конфликте акционеров «Юлмарта» выступает на стороне кого-то из них, скорее всего, беспочвенны. Это гигантский банк, для которого Костыгин — не более чем строчка в ведомости. В целом, для банков из первой десятки «кошмарить» акционера компании-должника — стандартная практика. Причем не настолько важно, выступал этот акционер поручителем по кредиту или нет. В России активно развивается институт так называемой субсидиарной ответственности собственников. Чем больше банк, тем меньшую роль играют личные отношения с заемщиком при выдаче кредита. Поэтому крупные организации не стесняются в выборе методов воздействия на заемщика.
Для банков из первой десятки «кошмарить» акционера компании-должника — стандартная практика
Срабатывают определенные триггеры — в юридический отдел поступает бумажка, и начинается исследование нюансов ситуации в компании. Юристы выписывают позицию, подают иск. Использование в качестве инструмента статьи 159.1 Уголовного кодекса РФ (мошенничество в сфере кредитования) стало, кстати, довольно модным инструментом. Другое дело, что, подав заявление в полицию, отозвать его уже невозможно — процесс, в некотором смысле, не остановить.
Другой характерный момент в истории «Юлмарта» — это подача банком заявления на личное банкротство акционера. Банки инициируют персональные банкротства таких физлиц, когда уверены, что у них есть имущество, чтобы его обособить и «застолбить». Потому что как только физлицо начинает чувствовать, что ситуация принимает опасный оборот, оно пытается избавиться от активов, и в результате происходит их резкое размытие. В состоянии персонального банкротства сделать это невозможно, поскольку все активы арестованы.
Как только физлицо начинает чувствовать, что ситуация принимает опасный оборот, оно пытается избавиться от активов
Завершится история «Юлмарта», скорее всего, консенсусом в том или ином виде. Я не думаю, что у больших кредиторов есть намерение «отжать» бизнес, это слишком не в их духе. Как только с группой кредиторов будет достигнута договоренность, они в рамках этого компромисса сделают все, чтобы уголовное преследование акционера прекратилось».
Артем Абалов, начальник аналитического управления ОАО «УК «Арсагера»:
«Для крупных публичных компаний характерно наличие ярко выраженного мажоритарного акционера. По этой причине на практике нам приходится куда чаще сталкиваться с конфликтными ситуациями между мажоритарным и миноритарными акционерами.
С этой точки зрения, ситуация, возникшая в «Юлмарте», не совсем характерна для крупного российского бизнеса. Однако в тех редких случаях, когда начинают «бодаться» сопоставимые по доле акционеры, конфликт может закончиться приходом стороннего инвестора.
Примером такого исхода является противостояние акционеров металлургической компании «ВСМПО-Ависма» — Вячеслава Брешта и Владислава Тетюхина — в середине 2000-х. В определенный момент собственники разошлись во взглядах на дальнейшее развитие компании. В результате пакеты обоих акционеров выкупил «Рособоронэкспорта» (впоследствии — «Ростехнологии»).
В тех редких случаях, когда начинают «бодаться» сопоставимые по доле акционеры, конфликт может закончиться приходом стороннего инвестора
Похожая история в свое время происходила между Михаилом Прохоровым и Владимиром Потаниным в «Норильском никеле». И там тоже все закончилось появлением третьей стороны в виде Олега Дерипаски.
Словом, в тупиковых конфликтах мажоритарных акционеров почти всегда появляется сторонний инвестор — своего рода мировой посредник, выкупающий часть или всю компанию у противоборствующих акционеров и, таким образом, разрешающий конфликт».
Александр Арбузов, партнер юридической фирмы «Дювернуа Лигал»:
«В целом большая часть того, что мне известно из СМИ о развитии конфликта в «Юлмарте», типично для среднего и крупного бизнеса. Это классический случай. Немного странно лишь то, что конфликт дошел до такой стадии, когда банки подали на банкротство компании. Потому что традиционно все стороны конфликта заинтересованы в поддержании платежеспособности и, главное, кредитоспособности предприятия.
Довольно необычно и то, что авторитетная компания получила кредит в не менее авторитетном финансовом учреждении, на протяжении достаточно долгого времени исправно (как я предполагаю) платила по этому кредиту, а потом вдруг одного из акционеров-поручителей обвиняют в обмане банка, да еще на столь внушительную сумму.
Маловероятно, что банк участвует в конфликте на стороне одного из акционеров — это, с моей точки зрения, явление исключительное. Банки, как правило, проявляют себя лишь когда начинаются просрочки платежей или представляемая банку в обязательном порядке финансовая отчетность вдруг перестает соответствовать требуемым по кредитному договору критериям к платежеспособности клиента. И в деле того же «Юлмарта» я не вижу на поверхности оснований для государственного банка (коим Сбербанк в значительной степени является) занимать другую позицию.
Самый неприятный вариант исхода этого конфликта — уход в затяжное банкротство, когда активы распродаются с публичных торгов. Однако, как правило, если компания обладает существенной долей рынка, средства на погашение задолженности находятся.
Самый неприятный вариант исхода этого конфликта — уход в затяжное банкротство, когда активы распродаются с публичных торгов
Скорее всего, дело «Юлмарта» завершится мировым соглашением в том или ином виде. Другое дело, что, по условиям этого соглашения акционерам может понадобиться дополнительное обеспечение для кредиторов и сторонняя финансовая помощь. А привлечение дополнительных ресурсов зачастую возможно лишь при условии отказа обеих конфликтующих сторон от части доли в компании в пользу третьего лица, готового быстро предоставить ресурсы, необходимые для погашения требований кредиторов».
Позиция спикеров может не совпадать с мнением редакции.