Санкт-Петербург и область, 13 июн 2013, 11:49

Ученые рассказали о "сенсационной" бактерии из глубин Востока

В начале мае в Петербург были доставлены новые образцы замороженной воды из озера Восток, где российские ученые обнаружили неизвестные науке микроорганизмы. Открытие может стать сенсацией - если дальнейшие исследования подтвердят заявления отечественных ученых.
Читать в полной версии
Фото: В.Лукин/aari.nw.ru

В начале мая в Петербург были доставлены новые образцы замороженной воды из озера Восток, где российские ученые обнаружили неизвестные науке микроорганизмы. Открытие может стать сенсацией - если дальнейшие исследования подтвердят заявления отечественных ученых. Но даже если специалистам больше не удастся найти никаких новых бактерий, то сам факт проникновения в подледниковое озеро - уже достижение, ведь Восток был скрыт от Земной атмосферы около 15 млн лет и является в своем роде уникальной экосистемой, эволюционные процессы в которой могли проходить совсем иначе, чем на остальной планете. В любом случае, ученым будет что изучать в глубинах Востока, и долгожданные для обывателей сенсации все равно когда-нибудь появятся.

О проделанной работе, планах на будущее, преимуществе российских методов исследования перед американскими РБК рассказал замдиректора Арктического и Антарктического НИИ Росгидромета, начальник Российской Антарктической экспедиции Валерий Лукин.

Валерий Владимирович, расскажите, пожалуйста, как долго продлится исследование привезенных в мае образцов? Когда ждать результатов?

Думаю, не раньше сентября 2013г. Сначала образцы должны пройти достаточно сложную процедуру деконтаминации - очищения. Нужно убрать следы внешних загрязнений, полученных от контактов с окружающей средой. Затем керн попадет на различные анализы - химические, микробиологические. Эта работа будет проводиться уже не у нас, а в Петербургском институте ядерной физики им.Б.П.Константинова.

Как будут проводиться исследования?

Будет изучена последовательность нуклеотидов в молекулах ДНК, определяющая различие между живыми организмами.

Молекулы будут оттиражированы методом полимеразной цепной реакции - таким образом можно создать сколько угодно экземпляров этих молекул.

Далее полученные образцы отправятся в различные инженерно-биологические центры, возможно, и в заграничные. Делается это для чистоты эксперимента. Интересно, что ученые из этих институтов даже не будут знать, над чем они работают - может быть, над материалом из человеческого волоса. В их задачу входит только выделить последовательность нуклеотидов в цепи ДНК, а затем сравнить с существующими базами данных, и если совпадение составит даже 90 % - это уже будет значить, что найден абсолютно новый вид микроорганизмов.

А как обстояло дело с той самой "сенсационной" бактерией?

Там было совпадение на 86%. То есть такого организма на Земле раньше вообще никто не видел. К моменту, когда бактерия была доставлена в лабораторию, она была уже мертва, и изучить, чем она питается и как размножается, мы не могли. Поэтому о ней ничего практически неизвестно. Единственное, можно предположить, что эта бактерия относится к классу хемотрофов - т.е. питается химическими веществами.

Если наличие неизвестных бактерий подтвердится, это может повлиять на наши представления об эволюции?

Может. Такой природной среды как подледные антарктические озера человечество еще не знало. Но сейчас мы только подходим к их изучению. Не более. А построение каких-либо эволюционных теорий - уже следующий этап.

Некоторые ученые полагают, что проникая в озеро Восток, исследователи вторгаются в уникальную экосистему, нанося ей непоправимый урон. Что вы думаете по этому поводу?

Ну давайте тогда запретим полеты в космос - они ведь тоже нарушают уникальную экосистему. Любое глубоководное погружение аппаратов нарушает экосистему глубинных слоев мирового океана, давайте запретим и это. Но ведь цель науки - расширение познания.

А сама наша методика бурения безопасна?

Бурить сухим способом можно лишь до глубины 500 м, дальше сказывается эффект так называемого горного давления, когда боковые станки скважины начинают сжиматься. Чтобы избежать застревания аппаратуры, необходимо смоделировать наличие льда внутри снаряда, для этого его заливают специальной жидкостью, по плотности одинаковой со льдом. Мы используем смесь керосина и фреона. Керосин хорош тем, что ни при каких условиях не смешивается с водой, поэтому его легко отделить.

Японцы используют ацетилбутан и работают в противогазах. А американцы бурят горячей водой.

Наверное, американский метод считается самым экологичным?

Действительно, выглядит красиво, но на самом деле все немного иначе. Есть ведь не только химические загрязнения, а еще и тепловое, звуковое и т.д. Для бурения таким способом используется 90-градусная вода. Контактируя с озером, она попросту сварит там все живое. И в итоге придется изучать не бактерии, а суп из бактерий. Нарушены будут и физические параметры - электропроводимость, например.

То есть применяемый нами способ намного эффективнее?

Конечно.

Валерий Владимирович, каковы дальнейшие планы ученых в отношении озера?

Будем изучать водные толщи озера, запустим специальную аппаратуру. Уже разработано три специальных модуля: один предназначен для изучения гидрофизических параметров (температура, электропроводимость, давление), второй - биохимических, когда с помощью лазера будут измеряться аминокислоты, и третий - видеокамеры с очень высоким разрешением.

Также будем запускать туда пробоотборник - он будет доставлять образцы незамороженной воды на поверхность.

Pro
Инспектор ФНС вызвал вас на встречу и просит доплатить налоги. Что делать
Pro
Как торговаться за выходное пособие, если работодатель хочет вас уволить
Pro
«В крипте нет спасения». Почему биткоин «упал как камень»
Pro
Начать играть на бирже можно даже имея 10 тыс. рублей — советы начинающим
Pro
Бизнес все больше полагается на ИИ в вопросах найма. Чем заменяют эйчаров
Pro
Быстро и дешево запустить сайт или приложение: польза и риски low-code
Pro
«Снова вырастут цены». Эйчары назвали отрасль с рекордным дефицитом людей
Pro
Почему мужчины и женщины разучились понимать друг друга — The Economist