Рускобанк: Деньги в Ленобласти есть, а найти окошко с кассиром - проблема

Читать в полной версии

В одном из старейших банков Ленинградской области - Рускобанке - сменились акционеры. «Урса Капитал» продала контрольный пакет акций группе петербургских и областных бизнесменов. Контроль над одной из крупнейших долей банка (18%) находится у компаний, принадлежащих Никите Мельникову, совладельцу фабрики «Синявинская» в Ленобласти. В первых комментариях о покупке бизнесмен, а также депутат областного парламента говорил, что и новые акционеры, и Ленобласть, которая владеет блокирующим пакетом акций, намерены развивать Рускобанк в качестве крупного розничного игрока на финансовом рынке региона. Такая стратегия неизбежно приведет к конкуренции со Сбербанком, который на сегодняшний день имеет самую разветвленную сеть офисов и банкоматов по области. Корреспондент РБК встретился с Никитой Мельниковым (далее - Н.М.) и новым директором банка Юзой Тавдидишвили (далее - Ю.Т.), до этого работавшего в ПСБ, ВТБ и других банковских структурах, чтобы узнать, в каком состоянии сейчас находится актив, как новые акционеры намерены решать общую для банковской сферы проблему капитала и локальную задачу - создать областной розничный банк.

Насколько уже удалось понять, какое наследство вам досталось?

Ю.Т. Банк небольшой, но имеет разветвленную систему отделений. Всего у банка 29 отделений, мы представлены в каждом районном центре Ленобласти. У нас более 35 тыс. клиентов, из которых львиная доля – физические лица. По остаткам по счетах около 6 млрд руб. приходится на частных лиц, около 1 млрд - на юридических лиц.

Мы думаем, что полное понимание будем иметь в течение ближайших месяца-двух. Хотя уже сейчас понятны основные болевые точки. Во-первых, определенная доля кредитов была выдана компаниям, так или иначе связанным с бизнесом бывших акционеров, и очевидно, что какая-то часть этих кредитов станет проблемными. У нас есть предположение, какой будет приблизительная сумма, однако до завершения анализа не готовы ее публично озвучивать.

Есть ли сейчас проблемные кредиты? Каков их уровень?

Ю.Т. Банк – сложный механизм. И, например, уровень резервов не всегда говорит о том, каков уровень реальной просрочки. Есть законодательство, есть инструкции и нормативы ЦБ, у регулятора есть свое понимание банковских рисков. Сегодня мы видим: у банка сформировано резервов на 400 млн рублей. Надо досконально проанализировать кредитный портфель, чтобы понять – это вся просрочка или есть ссуды, имеющие тенденцию к ухудшению, обеспечены ли они дополнительными залогами, которые позволяют не создавать дополнительные резервы. В любом случае, это рабочие моменты. Акционеры готовы брать на себя риски и предпринимать шаги для дальнейшего развития банка.

Какие конкретно шаги?

Ю.Т. Безусловно, речь идет об увеличении капитала. Сейчас у многих банков одна проблема – капитал. И у нас есть эта проблема, но проявляется она по-особенному. У Рускобанка, как это не смешно, – излишняя ликвидность, почти миллиард рублей свободных средств при активах на уровне 8,5 млрд рублей.

Как известно, размер капитала влияет на норматив достаточности. Условно говоря, если у нас есть рубль в капитале, мы можем выдать 5 рублей ссуды, а шестой рубль уже не можем, для этого нужно нарастить капитал до рубля двадцати. И вот у нас есть средства, которые мы по некоей стоимости привлекли и держим у себя, но не можем разместить на привлекательных условиях. Конечно, стараемся не держать их мертвым грузом, а размещаем на межбанковском рынке или участвуем в аукционах ЦБ, однако доходность подобных операций, естественно, нас не устраивает. Скажем, мы можем выдать ссуду под 17-20% годовых, а на межбанке может получить 10%.

Каким образом вы собираетесь нарастить капитал? Допэмиссия?

Ю.Т. Допэмиссия на повестке дня не стоит, потому что Ленобласти как обладателю блокирующего пакета будет сложно административно провести этот вопрос.

Н.М. Ленобласть готова к понижению своей доли. Они готовы и продать часть своего пакета, но мы заинтересованы в том, чтобы область продолжала участвовать в капитале банка. Таким образом, речь идет об увеличении капитала не с акционерной точки зрения, а с точки зрения устойчивости самого банка. Мы сможем решить этот вопрос путем реализации принадлежащих банку активов.

Ну, например, сейчас примерно половина помещений отделений арендуется, а половина - находится в собственности. Сейчас эта собственность сильно давит на капитал банка, поэтому мы будем разумно избавляться от этого избыточного давления.

Кроме того, у нас есть несколько земельных участков, в том числе очень дорогостоящих. Продав только один такой участок, мы решим проблему капитала для банка на полгода-год как минимум.

Вы упомянули сеть отделений. Будете ее оптимизировать?

Ю.Т. Не все отделения работают одинаково эффективно. Есть семь крупных, есть средние и есть очень маленькие, с активами 50-150 млн рублей. К последним будем пристально присматриваться. Задача - заставить инфраструктуру работать эффективно.

В основном банки, и наш в том числе, относились к отделениям как к источнику привлечения средств, как к источнику пассивов. Наша же философия сейчас – чтобы головной офис выполнял общие задачи (управление, отчетность, сбор информации для отчетности, обязательные процедуры), а места должны заниматься не только привлечением депозитов, но и зарабатывать на активных операциях, а также наращивать комиссионные доходы. Будем создавать несколько кредитных комитетов, кустовым способом контролировать область, чтобы на месте решать вопросы, предварительно рассмотренные кредитным управлением банка. Таким образом, задача отделений на местах - поиск новых и удержание уже имеющихся клиентов.

А они есть?

Ю.Т. Конечно. У Рускобанка есть важная особенность – он розничный. У нас основа клиентской базы – физические лица. Однако в последние два года банк в основном занимался кредитованием московских компаний, розница в Ленобласти, судя по всему, банку была не интересна. Единственную программу, которую Рускобанк запустил в области, - экспресс-кредитование физических лиц по двум документам. Хотя если посмотреть на рынок области - там практически нет розничных продуктов, пустая ниша.

Считается, что все, кто хочет, приедет в Петербург и возьмет. Где вы видите спрос?

Н.М. Так считают люди, которые с Ленинградской областью никак не связаны. В области огромный рынок. Например, сейчас федеральное правительство компенсирует молодым специалистам треть стоимости жилья при покупке. Но этой льготой не просто воспользоваться. Если сейчас, условно говоря, некий зоотехник придет в банк за ипотечным кредитом, его зашпыняют по полной программе.

Задача и состоит в том, чтобы сделать рабочий банк, где важным будут не только регламенты. Беда банковской системы в том, что на каждом месте сидит человек, который не хочет принять решения: если ничего не сделал – то и не поругают.

Еще пример, на моих предприятиях работает более 5 тыс. человек. Это уже неплохая розничная база. Для своих специалистов мы готовы делать через Рускобанк интересные ипотечные предложения. Например, кредит стоит 20%, минус 14%, которые компенсируются правительством, дадим еще 1-2% от себя, и наш сотрудник уже имеет возможность взять кредит на выгодных условиях. В этой схеме два гаранта – заложенная в банке квартира и трудовой договор, который заставит сотрудника на время выплаты кредита работать на моем предприятии.

У нас есть хороший проект по земле. Сегодня проблема застройщиков состоит в том, что у них нет средств для покупки земли. У нас - огромная картотека людей, у которых есть земля, и они не могут ее продать. Они говорят: «Давайте мы отдадим эту землю под рассрочку платежа до момента окончания ипотечного процесса. Мы готовы на 8 лет отдать, под залог, вы нам платите проценты, как будто мы вас откредитовали, на уровне 6%». Застройщик платит только процент, но не платит тело, тело включено в стоимость ипотечного продукта. Я, собственно, вижу банк в такого рода продуктах.

Ю.Т. Рускобанк пока технически отстает от федеральных банков, он остался где-то в 90-х годах в смысле IT-инфраструктуры. Но по технике, в принципе, легко догнать. А вот личный контакт с клиентом - этот фактор никак нельзя упустить. Недавно у нас была встреча со всеми управляющими отделений – 29 человек приезжало, – и все они в один голос заявили: наш банк отличается тем, что люди приходят и разговаривают у кассы – о своей семье, своих внуках, детях, в общем о своей жизни. Это очень важный критерий для сельской местности.

Вы видите возможности для корпоративного кредитования в Ленобласти? Есть спрос?

Ю.Т. В области – не пустыня, там живут люди, есть магазины, есть рестораны. Есть бизнес, но в более мелких масштабах, нежели в мегаполисе, и этот бизнес, в основном, не интересен крупным банкам. Мы с ним как раз и будем работать.

По нашим данным, банк потерял много клиентов в связи с тем, что не предоставлял значительный набор услуг – овердрафты, миникредиты, кредитные линии. Будем наращивать продуктовую линейку.

Н.М. Если сегодня взять ситуацию на сельхозрынке – там просто катастрофа. Многие крупные предприниматели не могут получить кредит, даже при наличии залогов, при наличии контрактов. Банки в кризис повели себя таким образом, что многие бизнесмены поменяли своего финансового партнера. Например, «Синявинская» в прошлом году пыталась перекредитоваться в банке БФА, с которым сотрудничала семь лет подряд, - не удалось. Сейчас нас кредитует Сбербанк. Но в целом спрос, безусловно, есть. Мы должны выигрывать за счет того, что мы ближе и лучше знаем своих клиентов.

Правительству Ленобласти принадлежит блокирующий пакет акций банка. С администрацией вы планируете совместные программы?

Н.М. Ленобласть до последнего времени, кроме, собственно, присутствия в составе акционеров банка, в его деятельность не вмешивалась. Однако всегда помогала в трудный для банка час, хоть и не в явном виде.

О какой помощи вы сейчас говорите?

Н.М. Не хочу публично комментировать. Но сейчас нет необходимости, чтобы региональные власти специально вмешивались. Мы как раз видим в другом серьезную перспективу для банка в партнерстве с Ленобластью. Банк уже стал агентом по сбору коммунальных платежей в регионе. Мы будем участвовать в проекте фонда капитального ремонта зданий. Сейчас около 600 тыс. человек являются плательщиками, а собирать некому. Это как раз функция розничного банка. Россия, Ленобласть большая, деньги есть, а организовать окошечко с кассиром некому.

А лично вам для чего был нужен банк?

Н.М. Я много раз подходили к идее стать акционером банка, рассматривал проекты. Но то руки не доходили, то не было подходящих партнеров. И вот – возникла компания людей с одинаковым менталитетом, которые захотели стать акционерами банка. На рынке продавали областной, розничный банк, и цена устроила.

Вы купили с дисконтом?

Н.М. Не буду официально комментировать. Я лично пошел на сделку потому, что сошлось четыре момента: это областной банк, правительство области участвует в капитале, подобралась хорошая компания акционеров, и, наконец, сложилось понимание – зачем это надо.

Так зачем?

Н.М. Мне нужен инструмент для проектов, которые требуют банковской поддержки при получении государственных субсидий. Например, я хочу запустить на Северо-Западе проект по созданию семейных ферм по разведению бройлеров. За основу интересно взять модель, опробованную в Белгородской области. Там региональные власти привлекают крупных инвесторов, выделяют им землю и инфраструктуру. Инвестор берет банковский кредит, ставка по которому субсидируется государством. И, в принципе, насколько я понимаю, не только у меня, но и у каждого из новых акционеров есть какие-то свои идеи.