Петербург начнет четвертую революцию с помощью роботов и контроллеров

Читать в полной версии

Четвертая промышленная революция, по общему мнению экспертов, затронет все страны и все области жизни. При этом люди, отрасли, регионы разделятся на пассивных потребителей и на соавторов происходящих изменений. Петербург претендует на соавторство в новом технологическом укладе, отметили участники дискуссии «Индустрия 4.0», организованной РБК Петербург.

И Россию манят миллиарды

«Большой технологический сдвиг, происходящий сейчас в мировой промышленности, к 2025 году, по прогнозам, радикально изменит облик предприятий, товаров, цепочек кооперации. Так, производительность труда на промышленных предприятиях Германии должна увеличиться примерно на 30%, — начала дискуссию руководитель проекта «Будущий Петербург», редактор РБК Петербург Елена Кром. Такой рост обеспечит индустриальным отраслям этой страны порядка 30 млрд евро в год дополнительной выручки. Как пояснила Е.Кром, главные технологии четвертой революции — это большие массивы данных, автономные роботы, биотех, интернет вещей, 3D-моделирование вкупе с послойной печатью, интеграция информационных систем, новые материалы, дополненная реальность и ряд других, слитые вместе. По отдельности эти технологии известны давно, но их синергия дает колоссальный эффект.

«В Германии намечается замена роботами более полумиллиона рабочих мест на производствах в ближайшие десять лет, а мы только обсуждаем возможность внедрения отдельных элементов нового уклада, — продолжила Е.Кром. — Что получается — упустив лидерство в предыдущие три раза, мы и к четвертой смене технологий уже опоздали?». Нет, мы будем среди лидеров, ответил на этот вопрос проректор по перспективным проектам и руководитель Инжинирингового центра Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого (СПбПУ) Алексей Боровков. Он подчеркнул, в перспективе 2035 года Россия планирует стать первым номером на нескольких рынках, каждый из которых к тому времени аккумулирует порядка 100 миллиардов долларов. Петербург играет заметную роль в движении страны в богатое технологическое будущее, считает А.Боровков.

Национальные чемпионы

«Термин «индустрия 4.0» — родом из 2011 года, когда была заявлена новая парадигма развития промышленности — оборудование и материалы не существуют больше без интеллектуальной цифровой начинки, и интеллект не существует в отрыве от материальной базы. Началось формирование киберфизических систем», — продолжила тему директор Центра стратегических разработок «Северо-Запад» Марина Липецкая. Не очень быстро — в 2015 году — Россия отреагировала на эту парадигму, запустив Национальную технологическую инициативу (НТИ). В ее рамках определены рынки будущего, на которые стремится Россия — AeroNet, MariNet, AutoNet, EnergyNet, HealthNet и другие. Все они используют инфраструктуру интернета вещей, в частности, промышленного интернета, пояснил Алексей Боровков.

Некоторые новейшие рынки уже представлены в Петербурге. «В городе работает одна из лидирующих компаний в области AeroNet — «Геоскан, — приводит пример проректор СПбПУ. — Среди ее достижений — беспилотники, которые помогают российским регионам сформировать точные кадастры». В частности, дроны «Геоскана» оцифровали земли Томска и обнаружили в процессе этой работы десятки миллионов рублей, недополученных региональным бюджетом.

В свою очередь, основанная Алексеем Боровковым ГК CompMechLab участвует в цифровом автомобилестроении мировых лидеров, а мировой автопром движется в авангарде индустрии 4.0. «Мы полностью встроены в мировые распределенные цепочки производства BMW, Audi и других автоконцернов, — поясняет А. Боровков. — Наши инженеры проектируют кузовы, удовлетворяющие современным критериям безопасности — на уникальном российском виртуальном полигоне они проводят разнообразные краш-тесты, на основе которых создают зоны программируемых деформаций и разрушений. Эти зоны берут на себя всю энергию удара и спасают людям жизни».

Двигаться со скоростью мировых лидеров — важнейшее условие развития высокотехнологичного инновационного бизнеса в России, подчеркивает он. «Фактически, нам даже не нужно проводить технологический форсайт. Мы знаем о решениях будущего, поскольку у ведущих автоконцернов разработаны продукты на 3-5 лет вперед, причем, подчеркну, разработаны с нашей помощью», — говорит Алексей Боровков.

А.Боровков делает важное примечание: университетские малые инновационные предприятия не должны заниматься массовым производством; их сфера деятельности — наукоемкие разработки и изготовление опытных образцов. «В производстве промышленных образцов мы доходим до седьмого из десяти существующих уровней развития технологий, — говорит Алексей Боровков. — Это весьма высоко — как правило, академические исследования заканчиваются на третьем уровне».

Хороший инженер — еще не лидер

За пределами инновационного пояса малых компаний, в среднем и крупном бизнесе Петербурга, есть несколько островов технологического роста, отметили участники. «Петербург становится одним из инновационных центров мировой фармы; он на переднем крае борьбы с раком, Альцгеймера и другими тяжелыми заболеваниями», — утверждает генеральный директор BIOCAD Дмитрий Морозов. «Каждый год BIOCAD выпускает на рынок 2-3 инновационных препарата, а со временем мы планируем всю продуктовую линейку заместить лекарствами собственной разработки, — продолжил он. — В петербургской фарме есть компании, которые движутся только на шаг позади нас, у них тоже много оригинальных разработок. Есть инвесторы из других отраслей, вкладывающие деньги в R&D с целью выпуска передовых лекарств».

Другой пример технологий международного уровня — IT-сегмент. «У нас в Петербурге выросло несколько компаний, создавших лучшие в мире программные продукты, зарабатывающих деньги на зарубежных рынках и приносящих их в экономику города, например Jetbrains, — говорит генеральный директор компании «СофтДжойс», председатель правления ассоциации разработчиков программного обеспечения «Руссофт» Александр Андреев. — Эти компетенции — родом из петербургских школ и университетов — 239 и 30, ИТМО, матмеха СПбГУ, которые готовят инженеров на уровне лучших школ мира. Новые частные образовательные проекты, как, например, «Лекториум», углубляют специализацию Петербурга в этой области».

И, тем не менее, Александр Андреев пока пессимистично оценивает технологические перспективы Петербурга: «Среди наших отличных инженеров-программистов — мало лидеров, понимающих, как надо развивать те цифровые технологии, которые станут мэйнстримом через три-пять лет». «Без такого опережающего видения нашим инженерам, за редкими исключениями, остается быть высококвалифицированной рабочей силой на глобальном рынке, без шансов создать компании и технологии, которые изменят мир», — формулирует он главную проблему.

От лагеря пессимистов выступил и председатель совета директоров инжиниринговой компании «Диполь» Николай Ковалев, реализующий проекты автоматизации передовой, по меркам города, радиоэлектронной промышленности. «Мы умеем создавать фабрики последнего поколения, и такие фабрики сегодня есть в Петербурге: в производстве радиоэлектроники на выпуске 1 миллиона изделий работает 2 человека; такая достигнута степень автоматизации», — рассказал он. «Мы применяем самые передовые технологии, но это не наши технологии, они приходят из-за рубежа», — уточнил Н. Ковалев.

Одна из причин неглубокого проникновения инноваций в петербургскую промышленность — неразвитость специальных институтов венчурного финансирования, — отмечает заместитель председателя правления БФА Банка Илья Кокарев. Функции финансирования технологического роста принимают на себя классические банки, но эта роль не вполне им свойственна, продолжает он.

«Нам очень интересны технологические секторы петербургского бизнеса, мы внимательно к ним присматриваемся в поисках перспективных клиентов. Однако классические банки не могут брать на себя тех высочайших рисков, которые возникают при реализации технологичных стартапов, поэтому инновационных проектов в портфеле нашего банка — пока немного», — сказал Илья Кокарев.

Роботы против человеческого фактора

Участники указали, впрочем, на то, что разрывы в уровне технологий — между передовыми компаниями и основной массой предприятий, и между стадией разработок и стадией серийного производства — существуют во всем мире. Если в Германии построены несколько безлюдных и безбумажных чудо-фабрик, это вовсе не значит, что вся немецкая промышленность готова встать на рельсы 4.0. В России, правда, низкую культуру производства считают национальной особенностью и даже складывают анекдоты о том, что все сделанное руками в этой стране получается плохо. Общемировая проблема проявляется здесь особенно явно и требует специальных решений.

«Очень сложно защитить свою разработку от многочисленных дефектов, которые возникают на стадии массового производства. Разговоры о низкой производственной культуре, существующей в России, к сожалению, справедливы», — признает Алексей Боровков. Единственно возможным решением, по его мнению, является минимизация человеческого фактора — соответственно, максимальная дигитализация и роботизация. Переход к цифровым («умным») фабрикам будущего — центральная линия концепции развития, предлагаемой рабочей группой «ТехНэт НТИ», соруководителем которой является Алексей Боровков. По мнению же заместителя директора по инновациям Института передовых производственных технологий СПбПУ Сергея Салкуцана, Петербургу в принципе нужно расширять компетенции в разработках, а не в серийной промышленности. «Вклад Петербурга в технологическое развитие страны — разработки любой продукции для рынков будущего, — говорит он. — Но в ее производстве у нас вряд ли будут преимущества».

Как считает Марина Липецкая, главным двигателем российского технологического прогресса станут потребительские сегменты экономики.

«Именно потребительский, а не промышленный рынок, от онлайн-торговли до транспортных систем и безопасности жилых домов, выступит, на наш взгляд, драйвером становления индустрии 4.0 в России и Петербурге», — поясняет она. При этом несколько экспертов предложили побороться и за НТР в индустриальной сфере.

Кто хочет контроля — делает контроллеры

«Думаю, что не выше 10% технологического промышленного оборудования, необходимого для построения современного производства, можно произвести в России, остальное пока придется закупать, причем для некоторых отраслей 10% — это очень оптимистичная оценка, — развивает тему участия Петербурга в технологической революции директор по консалтингу «Консист Бизнес Групп» Вячеслав Солопов. — И очень важно научиться использовать это оборудование, а также разработать и внедрить собственные технологии управления производством». Для перехода на рельсы индустрии 4.0 российскому бизнесу нужно специализированное ПО, способное управлять оборудованием в рамках единого производственного процесса: «Машине, в том числе промышленному роботу, нужно объяснить, что вы от нее хотите — куда двигаться, с кем и с чем взаимодействовать».

«А поскольку любое современное оборудование будет размещаться в существующей российской инфраструктуре, то потребуются «местные» специализированные стандарты, протоколы и программное обеспечение, которое обеспечит реализацию необходимых стандартов и алгоритмов действий — так возникает собственный технологический рынок в рамках четвертой промышленной революции, — оптимистично прогнозирует В. Солопов. — И в этой области у петербургских компаний — достаточно сильные позиции».

Но у автоматизированных предприятий есть и материальная база — аппаратные средства; их производство — еще более выгодный рынок в рамках индустрии 4.0, продолжил его тезисы генеральный директор компании «Нева-Электрик» Владимир Родин. В частности, промышленный интернет работает с помощью датчиков-контроллеров, поэтому их производители обеспечены входными билетами на рынки будущего. В Петербурге, по словам В. Родина, имеются соответствующие компетенции — действуют производства контроллеров малыми партиями — и эти компетенции можно дорастить до полноценной индустрии. «На развитии собственных программно-аппаратных средств можно зарабатывать существенно больше, чем просто на разработке операционного и прикладного ПО, — подчеркнул он. — По самой скромной оценке, доля рынка такого оборудования, при замещении импорта, могла бы составить около 300-350 млн евро в год только в пределах России».

Комментируя эти реплики, Марина Липецкая отметила: «Невозможно, да и не нужно производить всё высокотехнологичное оборудование — нужно выделить сегменты, где такие прорывы обеспечат максимальный эффект».