Геннадий Шмаль: нефть и газ - не драйвер экономики, вкладывайте в ложки
РБК Тюмень продолжает проект, посвященный Дню работников нефтяной, газовой и топливной промышленности. Сегодня своим видением ситуации в этой отрасли делится президент Союза нефтегазопромышленников России, один из создателей нефтегазового комплекса в Западной Сибири, почетный работник газовой промышленности Геннадий Шмаль. Эксперт рассказывает о том, почему нефтяные гиганты России по объемам бурения не успевают за американцами, рассуждает о перспективах химического сектора и о необходимости изменения налоговой системы РФ.
«Мы уже полтора года живем в условиях санкций, но пока они существенного влияния на развитие нефтегазового комплекса в целом, и Западной Сибири, в частности, не оказали. Может быть, они скажутся несколько позже, потому что есть вещи долговременные. Наша нефтегазовая отрасль достаточно инерционная, поэтому те моменты, которые сегодня есть, могут отразиться позже. Условно: не добурили мы несколько скважин, значит, со временем, через несколько лет недополучим определенное количество тонн нефти.
Пока же комплекс развивается достаточно нормально. Не только нет какого-то упадка, а наоборот, есть определенный рост добычи нефти. Что касается газа, там другая проблема, связанная с тем, что пока нет достаточного количество потребителей на него. С нефтью же все стабильно.
Что касается цен на «черное золото», они, действительно, колеблются. Но мы помним, когда стоимость одной бочки была 8 долларов, и мы мечтали о том, чтобы она выросла до 25 долларов. Сегодня мы имеем 45 долларов, а в среднем по году цена будет близка к 50 долларам, и в будущем году, думаю, она будет расти.
Говоря об отраслевых проблемах, сегодня можно выделить две основных. Первая касается запасов. Эта тема вечная. Было время, когда мы в одной Тюмени бурили 3 миллиона метров разведочных скважин, а сейчас во всей Российской Федерации бурим менее 1 миллиона. Поэтому и запасы были совершенно иные, и качество запасов было совершенно иным. С одной стороны, сейчас есть «бумажные» запасы, мы наблюдаем даже их прирост, но реально открытых хороших месторождений мы в последние годы не видим. Не только таких, как Самотлор или Федоровка (месторождение в ХМАО – прим.ред.), но даже поменьше месторождений не открывают. Это одна из проблем, которая есть и будет.
Спрашиваете, как решать эту проблему? Один ответ - надо деньги давать. Надо, чтобы государство занималось, прежде всего, поиском, а компании - разведкой. Для этого надо создавать на уровне государства соответствующие механизмы, которые бы стимулировали участие компаний в проведении разведывательных работ и приросте запасов.
Вторая проблема - это наш сервис, в частности, я говорю о вопросах, связанных с объемами бурения. Тут то же самое. Мы бурим сегодня около 20 миллионов метров скважин в год. Американцы, добывая сегодня примерно столько же, сколько и мы, бурят 96 миллионов. Там тоже имеют место различные колебания, но ведь результат - почти в пять раз больше! В советское время мы, наверное, в России примерно 45 миллионов метров бурили. Поэтому одна из задач, которая сегодня стоит перед нашим комплексом, и касается это, в том числе и Западной Сибири, –увеличение объемов бурения. В том числе речь идет и о горизонтальных скважинах, и о боковых стволах.
Многие проблемы, связанные с сервисом, вызваны тем, что у нас очень невелик объем новых технологий. В том числе так называемых ГРП – гидроразрывов пласта. Тут нам предстоит очень много еще работать.
В данном случае государство ни при чем, потому что эксплуатационное бурение – это дело самих компаний. Но, учитывая сложившуюся ситуацию, и учитывая, что вся налоговая структура нефтегазового комплекса сегодня является неэффективной, у компаний, которые, казалось бы, не бедные и не ходят с шапкой по кругу, нет возможности заниматься бурением. Сейчас ввели санкции, цена нефти упала, отсюда и объем выручки уменьшается. Особенно, если переводить в доллары. И поэтому компании вынуждены экономить на каких-то своих инвестиционных программах. Как правило, в первую очередь это касается объемов бурения.
Почему раньше это не делали, если санкции ввели только полтора года назад? Потому что и тогда денег нефтяникам не хватало, хотя они и не были никогда бедными. Но государство ведь изымало 65-70% из выручки. Поэтому я и говорю, что та структура, которая сегодня есть в налоговой системе, не стимулирует развитие нефтегазовой отрасли.
Говоря о конкуренции с теми же странами Персидского залива, нужно признать, нефть у них действительно дешевле. Но нужно учитывать затраты на транспорт, социальную нагрузку и т.д. Кстати говоря, те же страны Персидского залива составили свои бюджеты, исходя из стоимости 80, а то и 100 долларов за бочку, поэтому им тоже невыгодна та цена, которая сегодня есть.
У нас тоже себестоимость нефти у разных компаний разная. Поэтому мы, безусловно, конкуренты. Только надо смотреть - где. В последнее время сделан правильный упор на внимание к странам Азиатско-Тихоокеанского региона, это правильное направление, и им надо заниматься серьезно.
Что касается добычи альтернативных видов топлива, этим, безусловно, надо заниматься тоже. Но все надо просчитывать. Тогда, когда водородная энергетика будет дешевле, чем наша нефтегазовая, тогда можно будет говорить о серьезном внедрении. А пока этого не будет, то все это останется в разряде опытно-промышленных работ. Сейчас даже солнечная или ветровая энергия получается для нас в два-три раза дороже, чем нефтегазовая.
Сейчас приоритетным направлением мне видится развитие нашего сервиса. Что касается нефтедобычи, ее, может быть, особенно и не надо увеличивать. Надо увеличивать переработку и заниматься вообще вопросами развития нефтегазохимии. Скажу вам: ни нефть, ни газ драйвером роста экономики быть не могут. Сегодня в мире нет дефицита нефти и газа. Таким драйвером может быть только нефтегазохимия, потому что производство таких товаров на два порядка больше, чем торговля просто нефтью. Я имею в виду полиэтилен, полипропилен, производство которого в прошлом году было запущено в Тобольске, композитные материалы – словом, вся продукция химии.
Вот вы встаете утром, начинаете чистить зубы – это уже химия. Приходите пить чай – то же самое: все тарелки, вилки, ложки – это все химия. Стираете дома в машине. Чьи порошки? По большей части иностранные! Сейчас, правда, на них немного «накатили», но тем не менее нам без химии никуда.
Могу вам сказать: в Китае производство химического сектора – 1 триллион 300 миллиардов долларов. А у нас лишь 55 миллиардов! В России есть компании, которые этим занимаются. Нефтехимические кластеры есть. Кстати, Тобольск является одним из таких кластеров, Сургут в какой-то мере. Но этого мало. Одна крупная компания в Германии производит продукции в 2,5 раза больше, чем все химики Российской Федерации.
Так что работать есть над чем. Тюменская область была, есть и будет площадкой для развития новых технологий. Все самое новое, что появлялось в промышленности, прежде всего внедряли в Западной Сибири. Начиная от ледовых дорог и буровых вышек на воздушной подушке, кончая комплектно-блочным строительством. Так же будет и дальше».